Как видится кризис вокруг иранской ядерной программы из Москвы? Каковы шансы на его урегулирование? На эти вопросы Русской службы «Голоса Америки» отвечает известный российский военный обозреватель Павел Фельгенгауэр.
Евгений Аронов: Павел, Россия хотела, чтобы Вашингтон напрямую участвовал в переговорах с Ираном вместе с «евротройкой». Это пожелание выполнено, Вашингтон согласился. Что теперь?
Павел Фельгенгауэр: Иран объявил о том, что все равно его это предложение не устраивает, так что это скорее маневрирование, чем действительно подготовка к реальным переговорам. Пока с иранской стороны не видно реального желания согласиться на основное требование всего мирового сообщества – немедленно прекратить работы по обогащению урана.
Е.А.: Как вы расцениваете шансы на то, что серьезные переговоры когда-нибудь начнутся, если это вообще суждено?
П.Ф.: Ну, пока Ирану удается успешно разводить различные силы среди тех, кто ведет с ним разные переговоры, – Россию и до какой-то степени Китай. Говорят, что надо вести только переговоры, и никакие не только санкции, но и угрозы санкций не следует применять. Но пока нет даже угрозы санкций, понятно, что у Ирана нет и никакого желания идти на какие-либо серьезные уступки. Удастся ли Вашингтону уговорить Китай и Россию изменить свою позицию – пока непонятно: это связано с серьезными внутриполитическими проблемами. Во всяком случае, я плохо знаком с картиной в Китае, но в Москве это все достаточно понятно: есть очень серьезное проиранское, антиамериканское лобби, которое считает, что Россия вообще должна быть на стороне Ирана, а не на стороне Америки. Но есть и те, кто считает, что все-таки надо с американцами тоже поддерживать отношения. Путин вот колеблется, проводит среднюю линию. Результат такой, что мы говорим, что да, мы против того, чтобы Иран обогащал свой уран, но мешать этому не будем, а скорее даже будем помогать.
Е.А.: Кто входит в одно и другое лобби в Москве? Давайте начнем с проиранского лобби.
П.Ф.: Ну, кроме того, что у иранцев давно установлены отношения со всякими людьми и организациями, у них очень близкие отношения с довольно серьезным в Москве армянским лобби, поскольку Иран сейчас – основной торговый партнер Армении, которая находится почти что в полной блокаде и изоляции. Есть люди, которые сейчас зарабатывают большие деньги и надеются заработать еще больше на контрактах с Ираном, на ядерных и на оружейных контрактах. Это вот серьезные люди в Кремле. Это «Газпром», который сейчас достраивает атомную электростанцию в Бушире. Это концерн «Алмаз-Антей», который продает и еще больше думает продать Ирану зенитно-ракетных комплексов. Совет директоров «Алмаз-Антей» возглавляет помощник президента и его ближайший личный друг Виктор Иванов – очень важная фигура в Кремле.
Так что очень многие очень серьезные люди хотят получать иранские деньги. Тем более что Иран платит немало, а еще больше обещает – раз в десять больше обещает, чем готов заплатить. И это возбуждает серьезную алчность, ибо это деньги, которые пойдут лично в карманы этих известных людей в Москве. И речь идет о сотнях и сотнях миллионов долларов, это очень серьезные деньги, Это оказывает большущее влияние на принятие решений.
Ну, и США, конечно, тоже со своей стороны действуют. На днях президент Буш звонил, Путина лично уговаривал. Есть те, кто больше заинтересован в Западе, – по-видимому, это либералы в правительстве, которые в прямой, по-видимому, торговле оружием и в торговле ураном с Ираном не связаны. Так что есть и те и другие.
Е.А.: А каковы экономические интересы тех, кто стоит за сотрудничество с Америкой?
П.Ф.: Ну, там скорее опасаются негативных последствий в случае, если с США не удастся договориться. В частности, если Россия встанет более-менее ясно на сторону Ирана, будет блокировать в Совете Безопасности любые действия, любые даже угрозы санкций, то тогда Конгресс не выведет Россию из-под действия поправки Джексона-Вэника, а значит, мы не войдем в ВТО. Это значит, что те, кто продает на Запад российский металл, другие вещи, если мы не входим в ВТО, они подпадают легко под различные тарифы. И нам некуда жаловаться, пока мы не член ВТО.
Так что те, которые выступают за вступление России в ВТО, – они выступают и за некоторое сотрудничество с Америкой в иранском вопросе. Те, кто, скажем, торгуют оружием, – им, в общем, в ВТО совершенно неинтересно, а им интересен Иран.
Е.А.: То есть экономические интересы, на ваш взгляд, доминируют?
П.Ф.: Под экономическими имеются в виду не столько экономические интересы России, сколько экономические личные интересы, Я не знаю, как это назвать: экономика? Коррупция? Ну, в общем, деньги в свой карман…
Е.А.: Геостратегическая составляющая, видимо, вообще не имеет значения?
П.Ф.: Ну, какая-то есть – что вот поскольку американцы плохие, то чем им больше навредишь, тем лучше. Есть люди, у которых это никак не связано напрямую с деньгами: просто им Америка не нравится. Это в основном из ядерного, военного комплекса люди.
Е.А.: И что вы можете сказать о соотношении противоборствующих сил на сегодня и на ближайшую перспективу?
П.Ф.: Поскольку войны-то не будет с Ираном в этом году, это точно, и, наверное, в следующем тоже не будет, значит, будут продолжаться дипломатические маневры. Как решат в конце концов, уговорит ли Буш Путина ну хотя бы там воздержаться при голосовании в Совете Безопасности, если против Ирана будут санкции, – пока трудно сказать. Можно вспомнить, что в январе все почему-то в Москве были уверены, что Россия уже приняла решение Иран «сдать» после всех этих заявлений Ахмадинежада об уничтожении Израиля и так далее.
В принципе я знаю, что в МИДе настроения были именно такие, поскольку чиновники в МИДе – они впрямую с Ираном не торгуют (насколько я знаю). Это вызвало очень серьезную озабоченность тех, кто с Ираном как раз торгует. Тогда Путин заявил, что не даст МИДу принять никаких скоропалительных решений.
Вопрос остается в какой-то мере подвешенным. И куда в конце концов фишка ляжет – я лично сказать не могу.
Е.А.: Павел, и последнее. Вы сказали, что войны с Ираном не будет по крайней мере до конца года. Таков консенсус аналитического сообщества в Москве?
П.Ф.: Я не вижу вероятности каких-либо действий до конца года, наверно, и следующего. Конечно, никогда в точности не знаешь – на то Божья воля. Но пока ядерная угроза со стороны Ирана – она еще в отдалении, хотя никто толком не знает, в каком отдалении, но все-таки это не завтра, не послезавтра. В ближайшие полтора года – явно, что нет. Продолжаются различные маневры
Е.А.: Божья воля, вы сказали, – не «Бушья» воля?
П.Ф.: Да. Иншалла.
Е.А.: Ну, наверное, не только. Давайте на этой высокопарной ноте и завершим. Большое спасибо за интервью.
