21 мая исполнилось 85 лет со дня рождения академика Андрея Дмитриевича Сахарова. «Голос Америки» обратился к вдове Андрея Дмитриевича Елене Боннер с просьбой сказать несколько слов.
Люсьен Фикс:
Елена Георгиевна, не могли бы вы поделиться своими мыслями о человеке, с которым вы прожили долгую жизнь?
Елена Боннер:
Нет, не могу. Это слишком сложно. «Большое видится на расстоянии», как когда-то написал Есенин. Я была слишком близко. Я могу сказать, что, если среди ваших слушателей есть люди интересующиеся судьбой и личностью Андрея Дмитриевича, то вот я только что подготовила собрание сочинений – я являюсь составителем – восемь томов, в которые входят два тома публицистики Сахарова, три тома воспоминаний и три тома никогда не публиковавшихся дневников. Это выходит в издательстве «Время». Первые пять томов уже вчера, в день рождения, продавались в Москве. Три последние тома, дневники, выйдут в середине июня. Там мой обширный комментарий и все, чем я могу поделиться с вашими слушателями, с читателями. А говорить об этом – и трудно, и как-то поверхностно.
Л.Ф.:
Мы знаем от нашего корреспондента в Петербурге о «Празднике свободы», Сахаровской маевке, на которую собралось свыше 500 человек, хорошо знавших и сотрудничавших с Андреем Дмитриевичем.
Е.Б.:
Мне кажется, что очень хорошо был отмечен этот день. И много было прессы – правда, я должна сказать, что очень много было – поверхностной. И какие-то глупости пишут люди, не зная самых элементарных вещей… Но, в целом, я довольна. И хотя многие корреспонденты отмечают – то, что я называю «масляное масло» – что официально этот день в Росси не отмечался, я рада. Я не хочу, чтобы современная Россия, чтобы власти современной России, выражаясь современным же языком, «приватизировали» Сахарова.
Л.Ф.:
Елена Георгиевна, если бы Андрей Дмитриевич жил сегодня и оставался в России, что бы он думал, что делал и как поступал?
Е.Б.:
Как всегда, согласно своему пониманию событий и вещей, согласно собственной совести. Я думаю, что он, как всегда, остался бы вне правительств и никогда не подыгрывал бы им. Конкретно по каждому случаю я не могу угадать, каковы были бы его решения. Но общая тональность определенная – этот поворот России Андрей счел бы трагедией для страны и народа.
