На этой неделе исполняется 40 лет с момента начала «культурной революции» в Китае – движения, инициированного Мао Цзедуном и продолжавшегося 10 лет.
Целью вождя китайской компартии было избавить страну от груза прошлого и построить «чистый» социализм, отличающийся полным равенством граждан. Результат движения был катастрофическим. Исторические и культурные памятники Китая подверглись уничтожению, были репрессированы миллионы людей, нередко с помощью соседей, коллег и друзей. Многие китайцы считают «культурную революцию» пятном на отечественной истории и временем, которое вряд ли стоит помнить.
78-летний Сюэ Моухун, бывший дипломат и профессор, с грустью вспоминает тот день, когда его и его коллег вытащили из офисов во время одной из первых акций против интеллектуалов и надели на них шутовские бумажные колпаки: «Мои сослуживцы встали на колени, я тоже встал. Ко мне прикрепили большой плакат с надписью: «Правый элемент». Едва ли не хуже всех пришлось нашему директору. Он был старым коммунистом. Его посадили в тюрьму. Он умер вскоре после освобождения».
40 годовщина «культурной революции» проходит в Китае почти незаметно. Печать хранит молчание об этом событии. Но говорить о ней разрешено – в отличие от трагедии Тяньаньмыня и других моментов новейшей истории, которые, как полагают власти, порочат репутацию китайской компартии.
В 1981 году, через пять лет после окончания «культурной революции», партия выпустила документ, в котором говорилось, что за 10 лет революции партия и народ понесли тяжелейшие потери, а страна пережила самое большое поражение за всю историю коммунистического Китая.
Движением руководили жена Мао Цзедуна Цзян Цин и трое других деятелей партии. «Банда четырех», как стали затем называть эту группу, стремилась консолидировать власть, преследуя своих соперников – более прогрессивных партийных руководителей. Все четверо были признаны виновными на открытом суде и впоследствии умерли в полной безвестности.
Хотя в документе 1981 года Мао обвинялся в серьезных ошибках, однако его авторы не стали вдаваться в подробности. Политолог Дэвид Цвайг, профессор Гонконгского университета науки и технологии, считает, что переоценка роли Мао Цзедуна может оказаться опасной для компартии даже сегодня: «Это просто-напросто подорвет легитимность партии. Компартия по-прежнему использует фотографии Мао, играет на его репутации. Именно он основал в 1949 году коммунистический Китай, и нынешние правители не хотят, чтобы критика Мао подорвала легитимность коммунистической власти».
С момента окончания «культурной революции» прошло почти 30 лет, и внимание китайского народа давно переключилось на другие проблемы. Иногда раздаются голоса в пользу переоценки этих событий. Но почти половина населения КНР родилась уже после «культурной революции», так что призывы такого рода будут звучать все тише и тише.
Многие молодые люди говорят, что они знают о событиях тех лет только из рассказов их родителей. Студент юридического факультета Пекинского университета, где проходили многие эпизоды культурной революции, мало что может сказать о том времени: «Мне кажется, что все это уже дело прошлого. Правительство постаралось, чтобы об этих событиях не вспоминали, и народ постепенно забыл о них».
Ответ студента наверняка понравился бы партийным боссам. Политолог Дэвид Цвайг говорит, что память о той эпохе – не в интересах компартии, особенно сейчас, когда в Китае растет социальная напряженность из-за растущей пропасти между доходами богатых и бедных: «Одним из аргументов Мао Цзедуна, когда он начинал «культурную революцию», было то, что в стране существует разрыв между чиновниками и простыми гражданами, что чиновники стали новым классом. Думаю, что многие китайцы сочли бы эту характеристику все еще актуальной».
Один из лозунгов Мао того времени гласил, что восстание масс оправданно. Нынешнее руководство Китая, как замечает Дэвид Цвайг, явно не хочет оживлять этот лозунг.
