Перед предстоящей в субботу инаугурацией президента Беларуси Александра Лукашенко, «Голос Америки» взял интервью у шефа-редактора газеты «Народная воля» Светланы Калинкиной.
Анна Плотникова:
В мировой практике и в мировом общественном мнении считается, что режим Лукашенко держится на российском газе, нефти, на российской поддержке. Если бы не было поддержки России, Лукашенко бы пал. Насколько это правда?
Светлана Калинкина:
Это абсолютная правда. На начальном этапе, когда Лукашенко пришел к власти в 94 году, в Беларуси были значительные запасы, которые остались от Советского Союза. В Советском Союзе Беларусь была одной из самых технологичных республик, с наиболее современными производствами. Но за последние 12 лет никаких инвестиций в экономику не было. Морально технологические заводы, предприятия, их оборудование просто устарели. И сегодня секрет белорусского «экономического чуда» очень просто – экономика, полностью ориентированная на Восток, и полностью зависимая от России. То есть, газ, стоимостью в 46 долларов, когда мировая цена – больше двухсот; предприятия, либо поставляют свою продукцию на российский рынок, либо продают свою продукцию через российских посредников, либо работают на российском сырье, как нефтеперерабатывающие предприятия. Вот и все. То есть, у Беларуси абсолютная экономическая зависимость от России. Для Лукашенко эта ситуация не очень приятна. Он понимает эту зависимость, он понимает, что означает для него – ну, вот нынешняя, например, угроза «Газпрома» увеличить цену на газ со следующего года до европейского уровня. Как любой диктатор, он не любит шантаж, и, если бы он мог, он бы, конечно, избавился от этой зависимости. Но, к сожалению, здесь он тоже уже в какой-то степени является заложником ситуации и тоже понимает, что и экономика, и его личное политическое будущее зависят именно от России.
А.П.:
Все западные страны, Америка, весь цивилизованный, демократический мир однозначно заявили о том, что третий срок президента Лукашенко не является легитимным. Как вы считаете, возможно ли под влиянием извне, со стороны западного мира, со стороны демократических государств, изменение строя в Беларуси? Не будем говорить про «оранжевый» или «розовый, или «тюльпановый» варианты – но каким-то образом изменение под общественно-политическим давлением извне?
С.К.:
Вообще, вы знаете, я считаю, что диктатуры вот такими классическими, демократическими процедурами изменить невозможно. История, практически, не знает таких примеров. Диктатуры уходили, рушились либо под внешним воздействием, либо под спровоцированным внешним воздействием, внутренним взрывом. То есть, в любом случае внешнее воздействие обязательно. Конечно, если мы будем сравнивать, какое влияние на Беларусь имеет Европа, Запад, и какое влияние имеет Россия, здесь ситуация, примерно, пятьдесят на пятьдесят. Как ни странно, но в сегодняшнем, например, внешнем экспорте Беларуси первое место занимает не Россия, а Европа. И поэтому, если сейчас обсуждается вопрос каких-то экономических санкций, если эти санкции будут введены, они очень болезненно скажутся на нашей экономике. Но если к санкциям не присоединяется Россия, то результат, в общем, будет не критический, он не спровоцирует внутреннего взрыва, внутреннего протеста против этой власти. Поэтому мне кажется очень важным какой-то компромисс по Беларуси между всеми центрами сил, которые есть, между Европой, Америкой и Россией. Я знаю, что сейчас, и белорусские общественные деятели, и многие общественные деятели в мире инициируют обращение к главам государств Восьмерки об исключении Путина из Восьмерки за поддержку диктатора. В Америке есть целое движение, к которому присоединились американские сенаторы и конгрессмены, с обращением к Бушу, чтобы он не ехал в Петербург на Большую восьмерку. Как бы ни относился президент Путин к Беларуси и к российскому, собственно, мнению относительно того, что такое Беларусь для России, и что такое Лукашенко, но я думаю, что не прислушиваться к таким настроениям он не может. Тем более что западные политики всегда очень чутко реагируют на общественное настроение. Поэтому у меня, честно говоря, единственная надежда на то, что ситуация в Беларуси изменится не через пять или десять лет, а достаточно быстро, в течение года-двух – это именно надежда на внешнее влияние.
А.П.:
Разговоры о союзном государстве России и Беларуси идут уже полтора десятка лет. Сейчас после избрания Александра Лукашенко на третий президентский срок, возможны ли какие-то сдвиги в этом направлении, особенно с учетом разговоров о введении единой валюты?
С.К.:
Диктаторы полномочиями не делятся. Поэтому, если не будет каких-то новых политических горизонтов лично для Лукашенко, ни о каком союзном государстве говорить невозможно. Это будут какие-то там бумаги, договоры подписанные, возможно, либо вообще остановлен процесс. Но понятно, что Лукашенко, еще не старый политик, думает о том, что же ему делать завтра. И понятно, что он свою политическую перспективу видит в союзе Беларуси и России, но не в качестве какого-то там одного из губернаторов, равных другим российским губернаторам, а в качестве первого лица. Поэтому сейчас вот идут переговоры по конституционному акту – переговоры это давние, они идут уже много лет, уже было много вариантов конституционного акта, и все время Россия и Беларусь не могут согласовать позиции. Россия то хочет по образцу Евросоюза, то по другим схемам. У Беларуси требование одно: введение поста президента союза, либо вице-президента, есть еще такая разновидность. И чтобы пост президента был выборной должностью. Лукашенко хочет баллотироваться на пост президента союзного государства, это его мечта, об этом говорят многие его приближенные, честно говорят, что его мечта – сесть в Кремле. Он так быстро, так легко, так неожиданно победил в Беларуси в 94 году и так стремительно смог укрепить свою власть, будучи человеком ниоткуда, не из каких не элит, не имея никакой значительной клановой, чиновничьей поддержки. И он хочет повторить то же самое. Эта надежда, по крайней мере, в нем не угасала никогда, и год от года, с большей или меньшей интенсивностью он это демонстрировал. Если вдруг, каким-то чудом Беларуси удастся настоять на том, чтобы были проведены выборы президента союзного государства, то Лукашенко, конечно, отдаст Беларусь.
А.П.:
А какова вероятность того, что Лукашенко попадет в Кремль?
С.К.:
Вообще, мне кажется, что вероятность велика. По нескольким причинам. По причинам недооценки Лукашенко, как политика, как явления; из-за недооценки российской элитой влияния его в российском обществе; и благодаря внутренним разборкам в России. Проблема преемника, которая открыта в России. Проблема отсутствия у различных политических сил, у различных конфигураций политических, ярких лидеров. Проблема в том, что многие влиятельные политики российские сами лично не могут участвовать в серьезной борьбе. Я имею в виду, например, Примакова, который с Лукашенко достаточно дружен и очень часто бывает в Минске, у них прекрасные отношения, и я не исключаю, что клан Лужков-Примаков может играть на стороне Лукашенко, видя в нем своего ставленника. Поэтому вероятность такая велика. И я надеюсь только на то, что просто осторожность спасет Россию, осторожность российских политиков. Потому что в порыве интеграции, дружбы, можно, конечно, посчитать, что Лукашенко никогда не выиграет в России – дадим ему возможность баллотироваться, но реально он не победит, а зато у нас будет Беларусь… Точно такую игру в 94 году сыграла белорусская номенклатура, и Лукашенко победил просто оглушительно. К сожалению, если его выпустят в России, он точно так же победит в России. Не потому, что он талантливый политик, а потому что он демагог, потому что это политик без правил, политик, у которого нет ограничителей, политик, для которого хороши абсолютно все средства. А российскому, точно так же, как и белорусскому, народу, не искушенному в плюрализме, в демократических процедурах, хочется верить в чудо. После таких сложных лет хочется верить, что кто-то придет и спасет. В этом смысле славяне – россияне, белорусы – они иррациональны. И, в отличие от Запада, они будут руководствоваться надеждой, а не реальным пониманием. Лукашенко очень хорошо нащупывает эти моменты, он их очень тонко чувствует, в этом смысле он – очень хороший актер. И поэтому он может выиграть такие выборы.
