В недавно опубликованном программном документе, посвященном военно-политической стратегии США, указывается на обеспокоенность американской администрации нынешней политикой России и Китая и ее возможным отрицательным воздействием на военно-политическое и экономическое положение США. Этот аспект программного документа по просьбе Русской службы «Голоса Америки» комментирует директор российской и евразийской программ вашингтонского Центра оборонной информации Николай Злобин.
Инна Озовская: Что конкретно беспокоит Белый Дом во внешней и внутренней политике России?
Николай Злобин: Что касается конкретных проблем, которые авторы этой доктрины видят в отношении России и Китая, они, во-первых, заключаются в тех внутриполитических тенденциях, которые в России наблюдаются в последнее время. Авторы доктрины исходят из довольно распространенной в американском истеблишменте точки зрения, согласно которой стратегическое сотрудничество с любой страной, в первую очередь – с Россией, возможно только на основе общности и единства каких-то внутренних ценностей, в частности, демократии. То, что, по мнению американского истеблишмента, Россия отходит от многих демократических процедур и практики, делает Россию менее вероятным союзником Соединенных Штатов, и это, как раз, одна из озабоченностей, которая выражается в этом документе.
И вторая озабоченность, которая, как я думаю, высказывается в этом документе, тоже довольно ясно заключается в том, что США видят территорию бывшего СССР как зону своих национальных интересов. Естественно, они признают, что там есть национальные интересы России, стран, расположенных в этом регионе, а также больших стран вне региона типа Китая и Индии, но в этом документе выражается тревога по поводу возможностей монополизации Россией экономического и политического влияния в регионе. И США выражают озабоченность в связи с возможными помехами, которые Россия может создавать на пути процесса демократизации региона.
И.О.: Белый Дом также заявил, что будущее американо-российских отношений зависит от политики, которую изберет Кремль. Что это означает в рамках реал-политик?
Н.З.: Ну, я думаю, что с точки зрения подхода это означает то, что Америка может себе позволить не иметь политики в отношении России. Американцы исходят из того, что Россия просто не может позволить себе не иметь политики в отношении Америки. В терминах реальной политики это означает, что на нынешнем этапе, по крайней мере, США полностью отказываются от концепции долгосрочного сотрудничества на основе союзнических отношений с Россией и, по всей видимости, перейдут к сотрудничеству от случая к случаю, то есть в конкретных случаях, где это сотрудничество складывается.
И.О.: Среди семи стран, которые в стратегической доктрине определяются как деспотические режимы, находятся Сирия, Северная Корея, Иран, Куба и Беларусь. Со всеми этими странами у России достаточно близкие и теплые отношения. Как это влияет на характер американо-российского диалога?
Н.З.: Я думаю, что влияние это, безусловно, негативное. Российско-американские отношения, мне кажется, далеко не в лучшей форме, а, может быть, близки к одной из своих худших форм за послесоветский период. Я думаю, что вообще и в частности одна из причин этого – дружба России с целым рядом стран, которые американцы воспринимают как страны тоталитарные, деспотические.
С российской точки зрения, мне кажется, отчасти можно понять логику российского внешнеполитического истеблишмента. Эти страны занимают, как правило, антиамериканскую позицию. То есть они даже самим своим существованием подрывают, пусть в небольшой степени, каждая из них, но в целом достаточно серьезно, подавляющую монополию Соединенных Штатов на мировой арене – что для России является позитивным, как видится в Москве.
