Отношения между США и Узбекистаном ухудшились после Андижанских событий, однако многие эксперты не считают Андижан основной причиной ухудшения отношений. Своими мыслями о перспективах развития узбекско-американских отношений с «Голосом Америки» поделился Курт Меппен, подполковник американской Армии, бывший менеджер офиса Центральной Азии в министерстве обороны США, в настоящее время – исследователь Института мира в Вашингтоне.
Наджия Бадыкова:
Как вы охарактеризуете состояние американо-узбекских отношений после событий в Андижане?
Курт Меппен:
Общеизвестно, что многие страны выразили сожаление по поводу того, как президент Каримов разрешил ситуацию в Андижане. Каримов принял также решение отойти от США. Закрытие базы в Ханабаде, возможно, стало самым большим событием. И, как многие полагают, существует связь между закрытием базы и Андижанскими событиями. Но я думаю, что Андижан только высветил отношения между странами, которые на самом деле стали ухудшаться задолго до этого. Я думаю, что президент Каримов чего-то ожидал от США в сотрудничестве в войне против терроризма, но решил, что этого не получил. В то же время, ожидания США, в соответствии со стратегическим соглашением 2002 года в отношении экономических и политических реформ, также не оправдались. Так что события в Андижане только усилили дебаты и риторику и сами по себе не были причиной разрыва отношений между США и Узбекистаном.
Мы продолжаем разделять общие стратегические интересы, такие как стабильность в регионе, суверенитет и главенство закона. США хотели бы также видеть прогресс в экономике. К тому же, мы разделяем общие интересы в области национальной безопасности, борьбе против наркоторговли, терроризма, а также в вопросах, затрагивающих не только регион, но и США – это торговля компонентами для ядерного оружия. У нас есть общие интересы, но вопрос в том, сможем ли мы преодолеть наши разногласия? Существует ли политическая воля, чтобы начать работать вместе над общими интересами.
Н.Б.:
Что вы можете сказать об укрепляющемся военном сотрудничестве России и Узбекистана?
К.М.:
Узбекистан это суверенное государство, которое вправе делать собственный выбор. Нельзя игнорировать тот факт, что Россия является самым крупным торговым партнером Узбекистана, а также поставщиком технической помощи для российского оборудования, которое все еще широко используется здесь. Я думаю, что российско-узбекское военное сотрудничество имеет смысл. Другое дело, имеет ли нынешнее военное сотрудничество политическую подоплеку, но обсуждать такие вопросы – не в моей компетенции. С практической точки зрения Узбекистан получает запасные части по низким ценам, что выгодно, как узбекской, так и российской стороне. Сотрудничество Узбекистана с Россией в военной области исключает аналогичное сотрудничество с другими странами. Как я уже отметил, у Узбекистана и США есть общие интересы, такие же, как у России и Китая – это региональная стабильность и борьба с наркоторговлей. Это то, что нас объединяет. Мы расходимся, когда дело доходит до конкретных действий, но это не значит, что у нас есть противоречия. Просто надо сформулировать конкретные механизмы выполнения этих целей.
Н.Б.:
Есть ли возможности для сотрудничества между США и Узбекистаном?
К.М.:
Я думаю, что мы не можем вернуться на тот же уровень сотрудничества, что был в 2002 году. Это очевидно. Произошел разрыв, и были приняты политические решения. Но я верю, что со временем общие интересы наших стран возьмут верх. Я считаю, что вопрос в том, хватит ли политической воли в Ташкенте и Вашингтоне, чтобы преодолеть нынешнее недоверие, и думаю, что это со временем произойдет, потому что у нас слишком много общего.
Н.Б.:
Что вы можете сказать об упущенные возможностях в Узбекистане?
К.М.:
В отношениях между людьми всегда будут совершаться ошибки, поэтому добиться совершенной дипломатии невозможно. Дипломатия зачастую – это когда две стороны находят компромисс с наиболее приемлемыми для каждой условиями. Возможно, оглядываясь назад, можно сказать, что мы могли бы более тесно сотрудничать в определенных вопросах. Мы считали, что поступаем правильно, как впрочем, и правительство Каримова. Я думаю, что произошло начальное взаимное недопонимание по вопросу, который нам казался наиболее важным в рамках соглашения 2002 года.
Из-за событий в Афганистане перед нами встал вопрос быстрого разрешения первоочередных задач, в результате чего военное сотрудничество с Узбекистаном стало приоритетом. Но я все же думаю, что у нас была возможность более тесного сотрудничества с другими структурами в правительстве Узбекистана. Я полагаю, что такая возможность нам представится еще раз.
