Для анализа основных положений послания президента Буша «Голос Америки» пригласил в студию руководителя программ по России и Евразии Центра Института глобальной безопасности Николая Злобина и научного сотрудника Гудзоновского института Андрея Пионтковского.
Инна Озовская:
Среди главных тем выступления президента Буша - Ирак, война с терроризмом и радикальное снижение зависимости США от ближневосточной нефти. Начнем с ситуации в Ираке. Президент заявил, что союзные войска уверенно идут к победе по четко намеченному плану. Господин Злобин, как вы оцениваете ситуацию в Ираке?
Николай Злобин:
Я думаю, что ситуация в Ираке немногим отличается от того, что было год назад, во время предыдущего президентского послания, когда президент не менее уверенным голосом говорил о том, что ситуация в Ираке успешно улучшается. Я думаю, что мы наблюдаем, в общем-то, некую стагнацию. И я думаю, что падает доверие к администрации, доверие к тому, что у нее действительно есть некий эффективный план выхода из этой ситуации. Это чувствуется по общественному настроению, поэтому именно в этот раз президент Буш решил начать с внешнеполитических заявлений и заявлений по Ираку, потому что ему надо попытаться доказать американцам, что он продолжает быть уверен в успехе этого дела.
И.О.:
Президент заявил также, что преждевременный уход из Ирака пошлет миру сигнал о том, что Соединенные Штаты не готовы до конца сражаться за свои идеалы. Как вы считаете, господин Пионтковский, как будет оценен в мире уход США из Ирака?
Андрей Пионтковский:
Не так важно, как он будет оценен, и какой сигнал будет послан, а каковы будут явные и очевидные последствия. Конечно, это будет воспринято в мусульманском мире, как триумф исламского радикализма и приведет в его ряды сотни, тысячи новых молодых бин ладенов. И, кстати, вся эта энергия торжествующего исламизма, прежде всего, будет из этого региона направлена через Кавказ и Среднюю Азию против России. Поэтому уход американцев из Ирака крайне нежелателен с точки зрения российской перспективы. И я думаю, возвращаясь к вашему первому вопросу, что здесь Буш убедил общественное мнение, что у демократов кроме демагогии никакой альтернативы, никакой программы нет, несмотря на то, что ситуация действительно довольно сложная.
И.О.:
Давайте обратимся к Ирану. Президент Буш в своем послании заявил, что мир не может допустить, чтобы клерикальная элита обзавелась ядерным оружием. У России и Соединенных Штатов разные взгляды на то, как добиться этой цели. Господин Пионтковский, как, вы считаете, может быть разрешена эта ситуация?
А.П.:
К сожалению, я не уверен, что целью московского руководства является предотвращение получения Ираном ядерного оружия. Все, что делает сейчас Москва, это помогает Ирану выигрывать время. Я дам маленький прогноз: примерно через месяц, поупрямившись еще, Иран согласится на российское предложение по обогащению урана на российской территории. Это не изменит ничего, это не помешает ему параллельно обогащать уран в своих подземных лабораториях. Зато европейская и американская общественность с триумфом скажет о замечательной дипломатической победе.
И.О.:
Вы согласны с этим, господин Злобин?
Н.З.:
Я согласен. Я даже более пессимистично смотрю на эти вещи. Я думаю, что мы упустили контроль над распространением ядерного оружия, оно идет вовсю. Иран станет ядерной страной, что бы ни делали, ни Совет безопасности, ни МАГАТЭ, ни Россия, ни Америка, ни Китай. И не только Иран. Я думаю, что в ближайшие 10-20 лет еще, может быть, 15-20 стран станут ядерными, или окажутся в состоянии создать ядерную бомбу в течение нескольких месяцев. После того, как закончилась «холодная война», мы как-то пустили это дело на самотек и не выработали новую систему контроля над ядерными технологиями. И сегодня мы пожинаем эти плоды. Я думаю, этот процесс не остановить.
И.О.:
Обратимся еще к одному важнейшему пункту послания президента. Джордж Буш заявил, что сделает все, что в его силах, чтобы начать инициативу по 75-процентному сокращению американской нефтяной зависимости от Ближнего Востока к 2025 году. Считаете ли вы возможным исполнение этой задачи, особенно в свете того, что в последнее время часто говорят о ненадежности России, как поставщика энергоресурсов? И, во-вторых: если это, тем не менее, удастся, как изменится расстановка сил? Господин Пионтковский.
А.П.:
Во-первых, характерно, что среди тех мер, которые направлены на то, чтобы снизить зависимость от ближневосточной нефти, Буш упомянул все, вплоть до ветряных мельниц, но не так называемый «российско-американский энергетический диалог», о котором было столько шуму еще два года назад, и который действительно подавал определенные надежды на серьезное развитие. Понятно, что эта идея отложена на полку, и во многом тут роль сыграла наша агрессивная демонстрация этой концепции «великой энергетической державы», с дурацкими отключениями кранов первого января и заворачиванием их обратно – второго.
Н.З.:
Я думаю, что вот эта как раз часть послания вчера была, в основном, направлена на цели, связанные с промежуточными выборами в Конгресс осенью этого года. Я думаю, что Бушу нужно показать какой-то позитив, вокруг которого он может объединить раскалывающуюся уже на глазах Республиканскую партию. И это носит, в основном, риторический характер. И, во-вторых, я думаю, что риторический характер носит сама формулировка, которую он использовал – «зависимость». Знаете, сократить зависимость – это не значит прекратить покупать нефть с Ближнего Востока, из Персидского залива. Это значит иметь потенциально и другие возможности доступа к этой нефти, что Америка, в принципе, в состоянии делать. Но я думаю, что в основном нефть будет поступать из этого региона.
И.О.:
Насколько мне известно, из этого региона поступает только одна пятая часть нефти, которую используют Соединенные Штаты. Остальные приходятся на Канаду, Венесуэлу и другие страны. Позвольте мне поднять один вопрос, который, практически, не был затронут президентом Бушем. Единственное упоминание о России касалось Беслана. Как вы считаете, почему, даже в той части, где президент говорил о проблеме демократии, он не упомянул Россию.
А.П.:
Он действительно упоминал Китай, Индию, как соперников, упоминал врагов, упоминал союзников… А вот, помните, у Высоцкого была строчка: «И не друг, и не враг, а – так…». Вот, мне кажется, Россия сейчас находится именно в этой категории. Почему-то, несмотря на действительное объективное совпадение интересов, она набивается во враги. Например, вспомните это нелепое заявление Путина после Беслана, что за спиной исламских террористов стоят более могущественные, более влиятельное и более традиционные враги России и так далее, с явной ссылкой на Запад и США.
Н.З.:
А я думаю, что у Белого дома просто нет выработанной позиции. Американский истэблишмент расколот по поводу России. И что бы ни сказал сегодня Буш – про демократию российскую или про экономику, поддержал Путина или осудил бы его, все равно он подвергся бы критике в любом случае. Поэтому, я думаю, они предпочли обойти острый вопрос, пока американский истэблишмент каким-то образом не определится по поводу того, как же относиться все-таки к тому, что происходит в России.
