Видный американский политолог Эдвард Люттвак уже был гостем нескольких наших передач, в которых мы беседовали с ним на исторические темы (см. интервью 1 и интервью 2). Сегодня мы попросили его высказаться на злобу дня, а именно о плюсах и минусах неправительственных организациях (НПО), которые, естественно, сильно отличаются друг от друга по своему характеру.
Эдвард Люттвак: Неправительственные организации делятся на два типа. Первый тип – это организации со стабильной и неизменной областью деятельности, с ясным и прозрачным уставом, в котором прописаны ее цели, – скажем, помощь вдовам. Эти организации подотчетны своим финансовым донорам, равно как и получателям помощи. Второй тип – это, если можно так выразиться, НПО общего назначения, без ясных целей, с меняющейся географией и сферой деятельности. Они кочуют с места на место, вторгаются во всевозможные политические и вооруженные конфликты, порой не имея для этого никаких оснований, кроме желания вмешаться и практической возможности сделать это. У них нет четкой идеологии, результаты их работы абсолютно непредсказуемы.
Евгений Аронов: Непредсказуемы или отрицательны?
Э.Л.: Нет, не обязательно отрицательны. Они могут быть позитивные, негативные или нулевые. Главное – это то, что данные НПО непредсказуемы, они усугубляют международные конфликты, делая их совсем неуправляемыми. Главная цель этих странствующих доброхотов, на мой взгляд, – это собственное выживание, сбор денег под что угодно и на что угодно, способное выдавить слезу из западного обывателя. Зонам стихийных бедствий они предпочитают зоны вооруженных конфликтов. Телевизионные камеры присутствуют и в тех, и в других, но в первых «слезоточивые» сюжеты быстро иссякают вместе с ликвидацией последствий катастроф, и телевизионщики из них уходят, а во вторых задерживаются надолго.
Е.А.: Там больше «слезоточивых» сюжетов?
Э.Л.: Вооруженные конфликты часто порождают поток беженцев, и НПО создают для них лагеря. Условия в этих лагерях чудовищные по меркам западной жизни, но все равно лучше, чем вовне. Поэтому беженцы оседают в этих лагерях, они притягивают и небеженцев, число их обитателей растет. Телевизионщики отсылают домой бесконечные сюжеты о несчастных, а НПО, по сути, пестуют в этих лагерях реваншистов, которые только и думают о том, чтобы расквитаться с обидчиками.
Е.А.: Пример, пожалуйста.
Э.Л.: В 1994 году, как мы знаем, в Руанде хуту устроили масштабное побоище народа тутси. Через короткое время тутси свергли режим хуту и заставили последних бежать в Заир, где те обосновались в лагерях, созданных НПО, и повели оттуда систематическую партизанскую войну против нового правительства. Война эта продолжается до сих пор, в немалой степени – по вине «гуманистов» из НПО, которые из-за общего человеколюбия не могли пассивно созерцать сцены массового страдания. Их сердобольность требовала выхода – как оказалось, вредного.
Это, впрочем, неудивительно, поскольку их сердобольность не подчинена стратегической логике. Добро, как и любые другие дела человеческие, надо делать с умом. Наши гуманисты, например, могли бы быстро выдвинуться в район бедствия, оказать беженцам неотложную помощь и как можно скорее расселить их в третьих странах, либо позволить им бежать дальше. Или же, если обстоятельства позволяют, попытаться вновь интегрировать их в том месте, которое они покинули. Это был бы ответственный, трезвый подход. Вместо этого они кормят беженцев (а нередко и их вооруженных мучителей, которым они не в силах противостоять), опекают их и превращают тем самым в борцов сопротивления, сопротивления нескончаемого. Иногда, что совсем ужасно, опека эта оказывается иллюзорной, о чем напоминают события в боснийской Сребренице, где ооновские миротворцы выступали, по сути, как НПО.
История учит: единственное искупительное благо такого ужасного явления, как война, – это мир на условиях лучше тех, что существовали ante bellum. Войну надо заканчивать как можно скорее, а не затягивать искусственно, отдаляя послевоенное восстановление. Война – это, в теории, саморегулируемый, почти что физический феномен: она завершается разгромом побежденного или взаимным истощением воюющих сторон. Ничего не следует делать для того, чтобы ослаблять у воюющих стимулы к достижению мира. Уж точно не следует поощрять НПО предоставлением им всяческих налоговых льгот. Бескорыстные интервенции, на которых специализируются НПО, плохи именно своим абстрактным гуманизмом, отсутствием реальных стратегических целей. Это пагубный побочный эффект глобализации.
Е.А.: И если бы идеология нынешних НПО господствовала в прошлом…?
Э.Л.: ...То в Европе бы до сих пор существовали беженские лагеря франков, галлов и римлян, и они бы до сих пор воевали с готами! Проигравший (и в это просвещенные гуманисты верят свято) – это всегда жертва, а жертва, по их определению, заслуживает помощи. А что уж говорить о современной истории, когда после окончания Второй мировой войны в Европе произошли перемещения больших масс людей? Улыбалась ли бы вам перспектива реваншизма немцев, выгнанных из Восточной Европы, но не абсорбированных Германией и обустроенных нашими прогрессистами во времянках?! Лагеря палестинских беженцев, существующие уже без малого шестьдесят лет, вскармливающие поколения террористов, – это тоже в определенной мере порождение психологии НПО, но выраженной Организацией Объединенных Наций.
Е.А.: Я помню НПО, которые в годы «холодной войны» действовали сообразно стратегической логике, пытались реально содействовать ее скорейшему окончанию. Я имею в виду организации, образовывавшие так называемое «международное движение за мир»…
Э.Л.: Ну, эти организации нельзя считать подлинно неправительственными, это были во многом креатуры КГБ в Москве – орудия внешней политики сверхдержавы. И эти организации действительно работали хорошо.
Е.А.: Говоря о России: вы были бы против вмешательства НПО в войну на Северном Кавказе, не так ли?
Э.Л.: На месте командующего Северо-Кавказским военным округом я бы не разрешил самовольным, неподконтрольным мне НПО действовать в зоне очень тяжелого, жестокого конфликта. Причем это касается НПО любого профиля – и помогающим мирному населению (против чего в принципе, в других условиях, добросовестный военачальник не мог бы возражать), и помогающим чеченским боевикам, либо и тем и другим вместе. Однако война на Кавказе не обычная, а партизанская, и было бы абсолютно безответственно делать ее еще более хаотичной, отодвигать ее окончание, допуская в регион всякие плохо управляемые структуры.
Е.А.: А что касается закона о НПО, принятого Думой…
Э.Л.: Это уже другой совсем другой коленкор, это не имеет никакого отношения к войне и ее логике, а проистекает из укорененного нежелания российского государства терпеть независимые общественные центры влияния, принадлежащие тому самому первому типу НПО, о котором я говорил в начале интервью, – легитимному, транспарентному, стабильному.
Е.А.: Доктор Люттвак, большое спасибо.
