В связи с выходом новой книги неутомимого Гаролда Блума известный английский литературовед Фрэнк Кермод пишет: «Иисус и Яхве» (Harold Bloom, Jesus and Yahweh, Riverhead) – это добавление к списку книг, в которых Гаролд Блум доказывает, что фантастическая эрудиция может сосуществовать с исключительной смелостью воображения… Ученый необычайного диапазона и продуктивности, он говорит авторитетно и уверенно, с полным безразличием к оппонентам, но при этом всегда, кажется, понимая, что впечатляющая громада его учености не способна вполне сдерживать его пристрастие к фантастическому и удивительному».
Лет пятнадцать назад я говорил в этой программе о другой книге Гаролда Блума на темы священной истории, «Книге И». Тогда Блума заинтересовали те части еврейской Торы, или Старого Завета – «Бытие», «Исход», «Числа» – автора которых историки обычно обозначают инициалом И., поскольку, в отличие от авторов остальных книг Моисеевых, этот ранний автор именует Бога Иеговой (в другой транскрипции – Яхве). Блум отмечал превосходство языка и стиля И., автора древнейшего, вероятно жившего при царе Соломоне, т.е. около 1000 года до н. э.
Блум писал: «И. – не профессиональный писец, а, скорее всего, в высшей степени изысканный представитель соломоновской элиты, просвещенный и ироничный». Более того, Блум предположил, что этот автор – женщина. Когда один из его критиков шутливо предположил: «Может быть, царица Савская?» – Блум охотно согласился.
В новой книге, возвращаясь к теме авторства И., он пишет, что осуждать идентификацию И. с царицей Савской как невероятный вымысел можно, но это бьет мимо цели. Почему? И вот тут мы подходим к самому оригинальному в библейских штудиях Блума: потому, говорит он, что «все наши рассуждения о Библии суть научные вымыслы или религиозные фантазии».
О Библии Блум пишет так же, как о других глубоко его волнующих, но не признанных сакральными текстах – о «Божественной комедии», драмах Шекспира, поэзии Блейка. Вернее, надо сказать наоборот – о Данте, Шекспире и Блейке он пишет, как о Библии. В книге об Иисусе и Яхве Гамлет возникает то и дело на равных правах.
В новой книге Блума три героя – Яхве, Иешуа (по-гречески Иисус) – галилейский пророк, фигура более или менее историческая и описанная в Евангелиях, и Иисус как чисто богословская конструкция, созданная поколениями христианских богословов и оторванная от иудейского оригинала. Между этими тремя персонажами, как утверждает Блум, нет ничего общего, хотя Иешуа называет себя сыном Яхве, а Иисус христианского богословия субстанциально един с Отцом.
Яхве из книг И., согласно Блуму, вообще свободен от богословской надстройки. Он ироничен, проказлив, способен то разыгрывать, то «морально терроризировать» и вообще «слишком человечен». Он настырен, ревнив, переменчив. Далеко не во всем ему можно доверять. Словом, он совсем не похож на Бога Отца христианской Библии.
Яхве, по словам Блума, не имеет никакого отношения к таким сложностям христианского вероучения как таинство Воскресения или Троицы. Не имеет к ним отношения и исторический Иешуа. Все это относится исключительно к Иисусу, в особенности – к Иисусу, созданному апостолами Иоанном и Павлом. Блум с пониманием ссылается на Ислам, согласно которому концепция троичности Бога есть поворот назад, к политеизму. Свидетельством искусственности этого богословия для него является и современное состояние христианства в США. Вместо Отца и Сына, и Святого Духа здесь по существу поклоняются одному Иисусу или, в пятидесятничестве, Духу, в любом случае, забыв о Яхве.
Итак, для Блума «Иисус, Иисус Христос и Яхве – три абсолютно несовместимые личности… О первом мы ничего в точности не знаем, второй задавлен надстройкой исторического богословия, а третий – непредсказуем, и ему нельзя доверять».
«Мне семьдесят четыре года, - пишет Блум, - и я все еще продолжаю биться над загадками процесса влияния». Он имеет в виду свой самый знаменитый труд, трактат «Невроз влияния», написанный более тридцати лет назад, где он доказывал, что все новое в литературе возникает в мучительных попытках детей освободиться от влияния отцов. Он приходит к выводу, что в том же состоянии конфликта находятся еврейская и христианская Библии. Более молодая из них, в стремлении освободиться из-под гегемонии более древней, перечитывает ее неправильно. «Мощь неправильного прочтения» – одно из ключевых понятий теории Блума. Еврейская Библия превращается в «Ветхий Завет», который полностью зависит от «Нового Завета», порабощен им.
Рассмотрение Библии как художественного текста, анализ взаимоотношений между Новым и Ветхим Заветами как между романтиками и классицистами, парадоксальным образом у Блума не носит атеистического характера. В этой книге немало исповедального. Так он пишет, что в процессе писания боролся с Яхве, который, «в конце концов узурпировал эту книгу». Вымысел или не вымысел – для Блума важно, что этот Бог отказывается покидать его.
«Иисус и Яхве» – книга, которую, вероятно, одинаково тяжело читать христианам, иудеям, атеистам и агностикам. Слишком резко в ней ставятся под сомнение символы веры, слишком часто логика уступает место интуиции. Но одно точно: проклятие из столь нелюбезного Блуму Апокалипсиса – знаю твои дела; ты ни холоден, ни горяч; о, если бы ты был холоден, или горяч! Но, как ты тепл, а не горяч и не холоден, то извергну тебя из уст Моих – это проклятие к Блуму не относится. Вот уж кто и в семьдесят четыре года горяч!
