Российская Дума ужесточает контроль за общественными организациями. Этого можно было ожидать после откровенных заявлений президента Путина. Двадцать третьего ноября депутаты Думы приняли в первом чтении законопроект о деятельности неправительственных некоммерческих общественных организаций в России, как местных, так и иностранных. Свои мысли по этому поводу в интервью с Русской службой «Голоса Америки» высказала Людмила Алексеева, ветеран российского правозащитного движения, председатель Московской Хельсинкской группы.
Людмила Алексеева: Люсьен, все правозащитные организации, и не только они, восприняли это как осознанную попытку разрушения гражданского общества, поскольку третий сектор, то есть некоммерческие организации, являются основой гражданского общества в России. И это не ошибка, не неведение, что они творят, а совершенно осознанная политика. Мы считаем, что это – продолжение построения «вертикали власти», которая была объявлена нашим президентом вскоре после его избрания, уже доводимая до абсурда.
Начали построение «вертикали власти» с того, что лишили независимости средства массовой информации. После этого лишили независимости законодательную и судебную власти. Теперь и та и другая ветви власти напрямую подчинены исполнительной власти. Параллельно шло подчинение той же исполнительной власти политических партий путем принятия целого ряда законов. Они были лишены и финансовой самостоятельности, и организационной самостоятельности. Оппозиционные партии практически лишились возможности эффективно противостоять антидемократическим выступлениям власти. Сейчас в стране остался единственный островок независимости – это третий сектор, некоммерческие общественные организации. Теперь этим законом добираются и до нас.
Люсьен Фикс: Как вы считаете, каких организаций в первую очередь это коснется и как это может отразиться на Московской Хельсинкской группе?
Л.А.: Если судить по тексту закона, то он впрямую направлен, скажем, против филиалов и отделений зарубежных организаций в России. Это уже большой урон и не только для нашего гражданского общества и населения. Например, я состою в совете попечителей такой некоммерческой общественной организации, как «Линия жизни». Эта организация создана британским благотворительным фондом «Сharity Aid Foundation». Она собирает средства на дорогостоящие медицинские операции для детей. За то недолгое время, что она существует, по-моему, в течение года, было прооперировано триста детей. Такие операции стоят по несколько десятков тысяч долларов. Если бы эта организация не собрала деньги, эти дети умерли бы. Если этот закон будет принят, организация «Линия жизни» будет вынуждена свернуть свою деятельность в России. Я могу привести множество таких организаций. Я привожу это в пример потому, что сама в этом участвую.
Не прописано в законе напрямую, но могу вам совершенно определенно сказать, поскольку я – руководитель правозащитной общественной организации «Московская Хельсинкская группа», что этот закон впрямую направлен против правозащитного движения в России, против всех правозащитных организаций, которые работают в России, потому что они защищают граждан от нарушений их прав государством и его чиновниками. По этому закону деятельность общественных организаций в России запрещается финансировать зарубежным фондом. То есть остается только или государственное финансирование, или финансирование российским бизнесом. Но какое же государство будет финансировать организации, которые работают на то, чтобы призвать к закону его организации и чиновников?
Что касается финансирования российским бизнесом, у нас в стране независимого бизнеса нет. Очень многие российские бизнесмены – и крупные, и средние, и мелкие – участвуют в благотворительности, но все они зависят от того или иного уровня власти, и ни один из них не решится вложить деньги в организацию, которая неугодна властям. Мы знаем, что наша власть может разорить любого предпринимателя, которым она недовольна. Дело ЮКОСа показало это очень наглядно всему предпринимательскому сообществу. Наши правозащитные организации на 99% финансировались из-за рубежа, потому что они могут работать, только сохраняя свою независимость от государства. После введения этого закона мы окажемся без средств на свою работу. Это не значит, что правозащитное движение в стране остановится.
Л.Ф.: Но в советские времена правозащитное движение не получало иностранного финансирования – и тем не менее продолжало свою деятельность?
Л.А.: Вы правы. Правозащитное движение в нашей стране зародилось в середине 1960-х годов и, несмотря на очень суровые преследования и полное отсутствие финансирования, это движение сохранилось, а Советский Союз рухнул. Поэтому правозащитное движение подавить не удастся. Но что деятельность правозащитных организаций будет резко уменьшена после того, как их лишат финансирования, – это несомненно, и многие наши граждане окажутся совершенно беспомощными перед нарушением их прав государством и чиновниками.
Л.Ф.: Второе чтение законопроекта в Думе состоится в декабре. Если законопроект будет одобрен, это может не только серьезно затруднить деятельность местных правозащитных организаций, но также привести к закрытию иностранных НПО. Людмила Михайловна, как вы думаете, сознают ли в Кремле, что этот законопроект идет в нарушение международных законов, в частности, Статьи 20-й Всемирной Декларации прав человека и Статьи 22-й Международного положения ООН о гражданских и политических правах?
Л.А.: То, что это является нарушением международных обязательств России, – это несомненно. Кроме того, это является прямым нарушением Конституции Российской Федерации, по которой граждане имеют право на объединения – во-первых, и во-вторых – все объединения должны быть равны по своим правам, поскольку все категории граждан равны, согласно Конституции. А по этому закону, скажем, можно финансировать без уплаты налогов организации, в которых есть доля присутствия государственной или муниципальной власти, но нельзя на таких же основаниях финансировать независимые общественные организации. Это нарушение по всем статьям, и по внутренним законам, и по международным обязательствам. По-видимому, желание разрушить гражданское общество и быть полновластным хозяином в стране слишком велико, поэтому с такими вещами не считаются.
