Вот что вы всегда хотели, но боялись спросить: почему индейка или, как говорили в гоголевские времена, «индейский петух», по-английски называется turkey, т.е. «турецкий петух»? Ведь все знают, что мясистая птица была завезена в Европу с континента американских индейцев вместе с картофелем, помидорами и табаком. Почему же по-русски она называется правильно, а у себя на родине неправильно?
Назвали первые колонисты индейского петуха турецким просто-напросто потому, что американская птица более всего походила на знакомого им в Европе турецкого петуха. По-русски то же самое пернатое называется «цесарка».
Об индейке я завел речь, поскольку мы сегодня празднуем День благодарения, когда по традиции ее полагается есть. Праздник был установлен в 1621 году, когда английские колонисты, основавшие у нас в Новой Англии городок Плимут, после первого очень голодного года были вознаграждены щедрым урожаем и в последний четверг ноября, наконец, наелись досыта индейки с клюквенным соусом, кукурузных лепешек, тыквенной каши и вознесли благодарение Господу. Охотиться на индеек и выращивать кукурузу их научили туземцы. Поэтому в иконографии Дня благодарения мы видим благостных краснокожих, по-добрососедски пирующих с колонистами.
Пока индейка доходит в духовке, дети будут смотреть по телевизору диснеевский мультик «Покахонтас». Покахонтас, прелестная индианка, подружилась с отважным английским капитаном Джоном Смитом. Она, как заправский гринписовец, учит англичанина понимать и уважать природу, и вместе они совершают ряд подвигов во имя колонисто-индейской дружбы.
Как это ни странно, но, если исключить современный мотив охраны природы, история эта не вымышлена. О Джоне Смите и Покахонтас за четыреста почти что лет написано немало, но, вероятно, самая научно аргументированная книга вышла два года назад. Она называется «Любовь и ненависть в Джеймстауне» [David Price Love and Hate in Jamestown, Knopf]. Ее автор Дэвид Прайс - известный журналист, пишущий на экономические темы. Хорошее понимание международной экономики, бизнеса пригодилось Прайсу и в историческом исследовании.
Первым постоянным английским поселением в Америке был не Плимут, основанный искателями земли обетованной, а Джеймстаун, основанный на тринадцать лет раньше капиталистической корпорацией. Это была «Виргинская компания», бизнес с большим размахом. По подсчетам Прайса, одна акция у них стоила почти три тысячи долларов на наши деньги. С таким капиталом «Виргинская компания» смогла затеять большой проект. Бизнес-план был такой: построить в Виргинии торговый порт для вывоза золота и серебра, а также чтобы оттуда искать прямого морского пути через Северную Америку в Тихий океан.
Ну, как мы теперь знаем, ни золота, ни серебра, ни канала из Атлантики прямо в Тихий океан в Виргинии не было. Лондонских предпринимателей неправильно информировали. Им, правда, сказали, что в Виргинии есть индейцы, и в инструкции для своих командированных за океан сотрудников руководство компании указало «особую заботу иметь, дабы природных жителей не обижать».
Чего они опять-таки не знали – это того, что как раз на территории, выбранной для поселения, «природные жители» были такие, что сами кого угодно могли обидеть. Там в это время образовалась по существу империя, объединение около тридцати индейских племен под руководством умного и беспощадного вождя Паухатана.
Ничего хорошего от пришельцев Паухатан не ждал и учить их кукурузоводству не собирался. Он собирался показать англичанам кузькину мать, как говаривал один российский кукурузовод в двадцатом веке. Когда его воины захватывали англичанина живьем, то ему сначала переламывали суставы, потом снимали с него кожу, а что оставалось сжигали на костре. Современные этнографы объясняют, что это делалось для того, чтобы англичане прибыли в загробный мир полными калеками и не могли там воевать с духами индейцев.
Так что настроение у жителей поселка, названного в честь правящего монарха Джеймса (Якова) Первого Джеймстауном, было скверное: ни золота, ни серебра, есть нечего, и за частоколом такой враг, что ни приведи Господь.
Был, к счастью, в отряде поселенцев один решительный и бывалый человек, капитан Джон Смит. Он был человек военный, наемник, закаленный в боях с турками на востоке Европы. Кроме того, он был начитан. Его любимым писателем был Макиавелли. Он и сам писал неплохо, и его дневники – один из основных источников для Прайса и других историков.
Смит понял, что так дело не пойдет. Перепуганных и отощавших белоручек надо заставить работать. «Сии предпочитают голодать, лишь бы праздности своей гнилой не нарушить», – писал Смит о своих товарищах. Он взял руководство колонией на себя. Провозгласил простое правило (за 250 лет до Карла Маркса!): «Кто не работает, тот не ест». Крепость стали обустраивать, с индейцами затеяли переговоры, в которых уроки Макиавелли очень пригодились, а затем наладили бартер: железные изделия за продукты.
Наладив жизнь в Джеймстауне, добросовестный Смит принялся искать водный путь к Тихому океану. И вот тут, когда он поплыл вверх по реке Чикохомини, его захватили в плен воины Паухатана. Смит пишет, что его положили головой на большой камень и уже замахнулись дубинками, как подбежала восемнадцатилетняя дочь вождя Покахонтас и прикрыла его своим телом. Опять-таки современные этнографы говорят, что Смит принял всерьез ритуал: символическое убийство «понарошку» предшествовало принятию в члены племени. Паухатан сообразил, что от мертвого Смита толку мало, а с живым можно выгодно вести дела.
Дальше было не так, как в мультике. Покахонтас полюбила не Смита, а вышла замуж за другого англичанина, Джона Ролфе. Ролфе был как раз тот, кто сообразил, что в Виргинии хоть и нет золота, но зато есть дивное растение табак, и вместе со своей экзотической женой и табачком поехал на родину. Увы, королю Джеймсу I табак не понравился. Покахонтас, надышавшись в Лондоне угольной пыли, заболела и умерла. Джеймстаун опустел и развалился. И наш нынешний праздник пошел не оттуда, а из Плимута.
Закончу на личной ноте. Я индейку не люблю. Как Паниковский, предпочитаю жареного гуся.
