Трехчасовое шоу в прямом эфире, транслировавшееся по всем основным каналам российского телевидения, в котором президент Владимир Путин отвечал на вопросы граждан, вызвало широкий резонанс в России и во всем мире. Средства массовой информации детально анализируют и широко комментируют выступление российского президента. Сегодня по просьбе Русской службы «Голоса Америки» свое мнение по поводу телешоу президента Путина высказывает известный российский журналист, член Комитета «2008: Свободный выбор», вашингтонский корреспондент телекомпании RTVi Владимир Кара-Мурза.
Семен Резник: Скажите, Володя, как вы в целом оцениваете это трехчасовое выступление Владимира Путина – позитивно, негативно или как-то еще?
Владимир Кара-Мурза: Вообще все это большая шарада, большой фарс, который уже стал такой своеобразной традицией путинского президентства. Такие якобы «прямые» линии устраиваются уже на протяжении нескольких последних лет, в среднем раз в год. Последняя, насколько я помню, была в декабре 2003 года, после последних парламентских выборов…
Это очевидная шарада, поскольку вопросы заранее отбираются. Отбираются люди, которые будут задавать эти вопросы. Все проходит под жестким контролем спецслужб. Вот мы слышали о нескольких случаях, в частности, в Воркуте местный правозащитник пытался задать Путину вопрос – его силой оттащили от камеры, вообще не пропустили к тому месту, где была установлена камера на этой так называемой «прямой» линии. Все это – заранее срежиссированный и заранее подготовленный спектакль.
Но все равно, естественно, это дает большую пищу для политологов, политиков, кремленологов, поскольку все равно можно анализировать то, что говорит Путин, то послание, которое он хочет, чтобы от него услышали. И в этой связи есть ряд любопытных вещей, на которые можно обратить внимание. Во-первых, главное, что заметили многие и российские и западные аналитики, – это то, что Путин по-прежнему, как и пять лет назад, пытается понравиться одновременно всем – и правым, и левым, и либералам, и коммунистам, то есть пытается быть привлекательным всем слоям общества. Чтобы каждый услышал что-то свое – то, что он хочет услышать. И это, конечно, довольно подозрительно, потому что это не похоже на человека, который дорабатывает свой последний срок у власти и не видит для себя никакого политического будущего. Это первое.
Второй вопрос касался третьего срока Путина – вопроса, который интересует многих и в России, и во всем мире. Опять же он сказал вещь, которая может быть интерпретирована абсолютно по-разному. С одной стороны, он сказал, что на третий срок он баллотироваться не будет, – и это было послание для тех, кто хочет видеть демократическое будущее для России, хочет видеть соблюдение законов.
Но в то же фразе он сказал, что «место в строю» он для себя найдет. И опять же этим только будут подогреты всевозможные спекуляции, что, возможно, он хочет стать премьер-министром или спикером парламента, и что в любом случае после 2008 года, когда его законный, ограниченный конституцией срок пребывания у власти закончится, Путин тем или иным способом найдет возможность остаться в политике и остаться во власти.
И еще один любопытный эпизод. Был задан вопрос относительно того, что Россия возвращается к однопартийной системе и что партия «Единая Россия» полностью доминирует всю систему власти и парламент и фактически является единственной руководящей и направляющей партией. Так вот Путин сказал, что это не так, что это нормальная для демократических стран ситуация, когда одна из партий выигрывает выборы и доминирует органы власти. И при этом он сказал, что об однопартийной системе говорить не приходится, поскольку у «Единой России» есть немало оппонентов, немало конкурирующих партий. И он перечислил эти партии – ЛДПР Жириновского, «Родина» Рогозина и КПРФ – коммунистическая партия Зюганова. Две из этих партий абсолютно лояльны Кремлю, это карманные партии, которые либо созданы Кремлем, либо финансируются им для создания видимости многопартийной системы. Ну, а коммунисты – они и есть коммунисты, их время уже прошло, и все это понимают.
Путин, на мой взгляд, абсолютно намеренно не упомянул ни одну из либеральных демократических партий, которые тоже существуют в России. В этом кроется тоже очень важный сигнал, во-первых, о том, что единственная сила, которой боится нынешняя администрация, – это демократическая оппозиция. Не карманные партии, естественно, вроде партий Жириновского и Рагозина, а либеральная оппозиция.
Она, кстати, как мы знаем, буквально на днях объявила о своем решении впервые за десять лет объединиться, объединить свои усилия. Две крупнейшие демократические партии – Союз правых сил и «Яблоко» – вместе пойдут на выборы в Московскую городскую думу, которые состоятся в декабре этого года. Это – важный сигнал, важный сигнал российскому обществу, важный сигнал миру, что в России, наконец, появляется объединенный демократический фронт. И власть это пугает, власть этого боится. И именно поэтому Путин намеренно не упомянул демократический фланг, как будто в российской политике его не существует.
И второе – в той же фразе, тоже очень любопытный сигнал. Он сказал, что при советской власти в России тоже была легальная оппозиция, и она называлась Русская Православная Церковь. Ну, я думаю, что сегодня уже ни для кого не секрет, что РПЦ активно сотрудничала с режимом при советской власти, и многие из ее духовных руководителей являлись просто штатными сотрудниками КГБ. Об этом, кстати, говорил сам патриарх Алексий в своей статье в газете «Известия» в 1990 году. Он даже принес извинения православным прихожанам за сотрудничество РПЦ с режимом КПСС и КГБ.
С.Р.: Как известно, он сам был сотрудником КГБ – «агент Дроздов»…
В.К.-М.: Да, агент Дроздов... И он принес за это свои извинения. Правда, с тех пор руководители церкви об этом говорить не любят. Но дело даже не в этом, а в том, что, видимо, вот такую оппозицию представляет себе Путин в России – карманную, контролируемую и существующую только для создания какой-то видимости.
С.Р.: Среди вопросов, которые были заданы Путину, был вопрос о межнациональных отношениях, о том, каким преследованиям, а часто и избиениям, подвергаются иностранные студенты в России, о межнациональных конфликтах, которые раздирают Кавказ. Как вы оцениваете его реакцию на этот круг вопросов?
В.К.-М.: Ну, в этой тематике Путин традиционно работает на внешнее потребление, на Запад. Мы помним, что когда в начале этого года праздновали 60-летие освобождения Советской Армией лагеря Освенцим, там выступал Путин, который сказал, что ему стыдно и он извиняется за проявления антисемитизма и другой национальной нетерпимости в сегодняшней России. Но это фраза для внешнего потребления, и никакого реального содержания за нею не стоит. Напротив, все, что делает режим Путина как во внешней, так и во внутренней политике, направлено скорее на доминанту такой псевдонациональной, псевдопатриотической идеи о превосходстве «русскости», или «российскости», геополитической какой-то доминанте, евразийстве и так далее. Все это является скрытой формой той же национальной нетерпимости. Поэтому эта красивая фраза рассчитана прежде всего на западную аудиторию.
С.Р.: А фраза состояла в том, что он сказал, что ему нечего сказать, кроме как извиниться…
В.К.-М.: Да, он извинился за разгул межнациональной розни в России. И, кстати, сказал такую фразу: «Мы постараемся сделать все, чтобы фашиствующие элементы навсегда ушли из российского политического поля». Мы знаем, что, например, пропутинское движение «Наши» в этом году опубликовало список тех политиков, которых они – сторонники Путина – считают фашистами. В этот список попали Борис Немцов, Ирина Хакамада, Григорий Явлинский, Владимир Рыжков – то есть лидеры той самой либеральной оппозиции, которой в Кремле так панически боятся.
С.Р.: Как вы считаете, для самого Путина это выступление повысит его рейтинг, понизит, или никак не повлияет?
В.К.-М.: Я думаю, что никак не повлияет, поскольку он и так мелькает каждый день по всем каналам государственного телевидения. Поэтому три часа больше – три часа меньше здесь ничего не решит.
Но вот вы упомянули о рейтинге. На мой взгляд, очень важным индикатором того, куда идет российское общество, станут выборы в московский парламент, которые пройдут в декабре этого года. Я повторяю это еще раз, потому что трудно переоценить значение того, что впервые за 10 лет российские либеральные силы, наконец, нашли в себе мужество объединиться, протянуть друг другу руки. Впервые за многие-многие годы у миллионов московских избирателей будет возможность не разрываться, не стоять перед трудным выбором, а проголосовать за единый список демократической оппозиции. Партии СПС и «Яблоко» выставляют один, единый список против путинско-лужковской партии «Единая Россия». И вот на этих выборах, на которых право голоса будут иметь миллионы избирателей (Москва – гигантский город), мы увидим реальный индикатор настроения общества. И я должен сказать как человек, имеющий к этому определенное отношение, что сейчас у российской либеральной оппозиции очень оптимистичное, приподнятое настроение. Мы рассчитываем очень сильно выступить на этих декабрьских выборах.
С.Р.: Спасибо, Володя.
В.К.-М.: Спасибо, Семен.
