Во вторник российская прокуратура начала расследование обстоятельств того, как семь человек оказались в западне на затонувшей подлодке АС-28. Причины этого инцидента и факторы, которые могут предотвратить аналогичные случаи в будущем, прокомментировал Роберт Бернс, главный старшина военно-морских сил США в отставке, консультант журналистского расследования обстоятельств гибели подлодки «Курск».
Инна Дубинская:
Зам. военного прокурора Тихоокеанского флота Роман Колбанов сказал, что следствием установлены факты нарушений со стороны официальных лиц, отвечавших за подготовку и выполнение миссии батискафа «Приз». Какого рода нарушения могли привести к тому, что случилось?
Роберт Бернс:
Нарушение такое. Во время подводной работы должно было быть на месте два таких аппарата. Был же там только АС-28, второй был во Владивостоке, в 1000 километров от района происшествия. Это нарушение первое. Второе – это вопрос пайка для команды. Там было только 15 литров воды и недостаточно пайков. Не знаю точно, сколько должно было быть, но 15 литров на три дня недостаточно. И один сухарь на каждого через 4-5 часов. Наверно, они думали, что будут там всего несколько часов, но в этом случае, когда они попали в аварию, запасов почти не хватало.
И.Д.:
Вы были консультантом американского писателя и журналиста Рэмси Флинна, который расследовал обстоятельства гибели подлодки «Курск». Это случилось ровно пять лет назад, однако для спасения затонувшего батискафа «Приз» у России опять не было специальных подводных аппаратов, типа «Скорпиона», как у военно-морских сил США и Великобритании. Теперь командующий тихоокеанским флотом, адмирал Виктор Федоров объявил, что будут приобретены два спасательных аппарата «Скорпион» Может ли это служить гарантией спасения подводников в будущем, если вновь по какой-либо причине затонет подлодка? Можно ли было предотвратить то, что произошло с батискафом ПРИЗ у берегов Камчатки?
Р.Б.:
Это не будет гарантией. После трагедии «Курска» они тоже закупили, кажется, шесть подводных аппаратов, чтобы обследовать ситуацию. И именно эти аппараты они использовали – они называются «Тайгер» и «Веном». Но они способны только осмотреть ситуацию, дать оценку и все. На них находятся манипуляторы, но почему-то они оказались не способны перерезать кабели и рыболовные сети. Новые «Скорпион-45» и «Скорпион», который есть у нас в США, они могут резать такие кабели, но это обеспечит только подобные ситуации в будущем. То, что случилось с «Курском» – это не рыболовная сеть. Спасательная служба ВМФ и, особенно, ТОФ, находится сейчас в аварийной ситуации. Их спасательное судно «Алагез», которое участвовало в операции, только что вернулось в строй в прошлом году. Оно было в ремонте 10 лет, и только после случая с «Курском» военно-морской флот нашел деньги для ремонта «Алагеза». Но в этой ситуации «Алагез ничего не мог сделать.
И.Д.:
Как вы думаете, если бы аналогичный случай произошел с американской субмариной, что бы возобладало – менталитет Холодной войны, соображения секретности, или все-таки США обратились бы за помощью к России?
Р.Б.:
Интересный вопрос. Я бы надеялся на то, что Соединенные Штаты обратятся ко всем флотам во всем мире с просьбой обеспечить помощь по необходимости. Конечно, у каждого флота есть такая гордость, что мы, мол, сами своих спасем. Но через некоторое время – шесть, двенадцать, двадцать четыре часа – надо признать, что необходимо пригласить других. И в этот раз случилось именно так – через 26 часов после аварии они обратились за помощью.
И.Д.:
А какую роль сыграло то, что, как вы упомянули, на 26 часов был отсрочен сигнал бедствия? Могло это как-то повлиять на результаты спасения?
Р.Б.:
Конечно. Потому что у нас сейчас есть возможность посмотреть назад и сказать: если бы они обратились за помощью раньше, скажем, через 12 часов, члены экипажа были бы спасены на 12 часов раньше. Я думаю, проблема была в том, что играла роль гордость, и то, что Виктор Федоров и командующий группировкой войск на Северо-востоке не хотели сообщать неприятные новости президенту или Куроедову. И руки у них были связаны. Но после 24 часов Куроедов или, вероятно, Федоров решил – правильно решил – просить помощи зарубежом. И я думаю, что именно это решение привело к благоприятному разрешению всей ситуации.
