Уроженка Санкт-Петербурга, художница Анна Франц владеет художественной галереей в Сохо – одном из артистических районов нижнего Манхэттена. Недавно в ее галерее открылась выставка, посвященная изобразительному искусству социалистического реализма. «Голоса Америки» обратился к Анне Франц с несколькими вопросами о ней и ее выставке, которую Анна назвала «Артпропаганда».
Владимир Фрумкин:
Анна, каким образом вы достигли того, чего достигли в Америке? Сколько лет тому назад вы приехали?
Анна Франц:
Я приехала почти шестнадцать лет назад. Закончила в свое время в Петербурге Мухинское училище по классу индустриального дизайна. Но никогда в жизни индустриальным дизайном впоследствии не занималась, поскольку это занятие здесь, в Америке, оказалось совершенно бессмысленным. Образование, которое я получила, тут совершенно не годилось. Поэтому два года я училась компьютерной мультипликации в знаменитом Пратте – нью-йоркском аналоге Мухинского училища. После чего стала заниматься актуальным искусством с включением анимации, видео и кино. А в своей галерее я выставляю традиционное искусство. Это – живопись, скульптура, графика… Это русское искусство второй половины XX века, в основном – Петербург.
В.Ф.:
Недавно в галерее открылась выставка под названием «Артпропаганда». То есть – художественная пропаганда. Расскажите, пожалуйста, почему вы обратились к стилю социалистического реализма? Какая цель ставится вами и вашими… у вас, очевидно, есть помощники, кураторы? Или вы в одном лице?
А.Ф.:
В основном, в одном лице. То есть, у меня есть помощники, но от проекта к проекту команда варьируется. А социалистический реализм возник вот почему. Я, надо сказать, с большим теплом отношусь к социалистическому реализму, несмотря на абсурдность этого утверждения. Дело в том, что, в основном, когда представляют социалистический реализм, делают это, как правило, с издевкой. То есть, все выставки, которые я видела, имели политический уклон. Между тем, в Советской России было огромное количество художников, которые на темы быта делали совершенно замечательные работы, изображая повседневную жизнь. Да, это было в стиле социалистического реализма. Но все равно: будучи даже ограничены такими рамками и следуя традиции русской живописи, мне кажется, что они создали достаточное количество живописных работ, которые незаслуженно перечеркнуты, потому что в них существует некий политический заряд.
В.Ф.:
А может быть, не стоит их называть социалистическими реалистами, а – просто реалистами?
А.Ф.:
Стиль-то был «социалистический реализм», предполагавший определенные рамки… Это изображение простых людей. Кстати говоря, организуя выставку, я натолкнулась на статью, которая проводила аналогию между Норманом Рокуэллом (знаменитым американским художником) и стилем социалистического реализма. И довольно уверенно в статье говорилось, что эти два стиля (рокуэллский реализм и социалистический реализм) сходны, несмотря на разные политические обстоятельства.
В.Ф.:
Но есть и большая разница. Рокуэлл работал в Америке. И ему было доступно все. Он мог посетить любую выставку, видеть любую живопись. И он выбрал свой стиль. А Советский Союз, особенно при Сталине, был полностью изолирован от остального мира. Русские художники даже не могли продолжать традиции русского Серебряного века…
А.Ф.:
Ну, это не вполне так. Я видела американский фильм о выставке в Москве 1957 года. Выставлялись американские художники. И там была абстракция и другие новейшие течения.
В.Ф.:
Но это уже было после смерти Сталина.
АФ:
Да, при Сталине внешние обстоятельства были другие, не такие, как в Америке. Но я говорю о результате: работы Рокуэлла похожи на живопись соцреализма независимо от внешних обстоятельств.
В.Ф.:
Я хочу сказать вам, Анна, что однажды, в начале шестидесятых годов, я был в Москве и пошел на выставку художника Кончаловского. Это была огромная выставка. Совершенно случайно я начал осматривать ее не с начала, а с конца. Я пошел в обратном направлении и увидел, что шаг за шагом Кончаловский становится все более интересным и талантливым. И только потом догадался, что я начал с его последних работ эпохи соцреализма, когда от художников требовали, так сказать, «правды жизни», причем изображать жизнь надо было в оптимистическом свете… А под конец я дошел до его первых, дореволюционных работ. И это было так ярко, так интересно! Не является ли это иллюстрацией того, чем является по сути социалистический реализм. Что у советского искусства были чрезвычайно жесткие рамки. Ведь Петрова-Водкина я увидел только после смерти Сталина. Шагала – только после смерти Сталина. Филонова – еще позже. Что вы мне на это скажете?
А.Ф.:
Я не говорю, что советская власть – замечательная. Но все же положительные моменты у советской власти были. Например, то, что она наплодила огромное количество художников. Быть художником было очень престижно. Поэтому получилось огромное количество, целая армия художников. И в этом множестве возникали талантливые работы определенного стиля. Сейчас, я думаю, это отношение к художникам в связи с переходом к капитализму будет меняться.
В.Ф.:
Наплодили также писателей при советской власти. Приняли в Союз писателей множество людей. А что они писали! В то время, когда не печатали Андрея Платонова или Булгакова… И тут я не могу с вами согласиться, что определяет результат, который, якобы, был положительным.
А.Ф.:
Я отнюдь не утверждаю, что было хорошо. Просто я пыталась показать на выставке социалистического реализма, что были талантливые художники повседневной жизни, которые создавали жанровую живопись, и, в общем, эта живопись симпатична, романтична и нравится большому количеству людей.
В.Ф.:
Американская публика к вам приходит?
А.Ф.:
Конечно, приходит. Более того, всех Лениных… Без изображений Ленина невозможно было обойтись. Поэтому я все-таки взяла несколько работ. И всех Лениных купили американцы.
В.Ф.:
Это – такой шик? Экзотика своего рода! Я помню, что, когда началась перестройка, какой-то американец захотел купить то, что осталось от Ленина в мавзолее. Вы не знаете об этом?
А.Ф.:
Нет, я об этом не знаю. Я знаю, что рядом с моим нью-йоркским домом есть огромное здание, которое называется Red Square, то есть – Красная площадь, и там наверху, над фасадом стоит гигантская статуя Ленина.
В.Ф.:
Ну, хорошо. Давайте теперь поговорим о вас как о художнике. Вы сказали, что занимаетесь специфическим видом искусства.
А.Ф.:
Актуальным.
В.Ф.:
Что это такое?
А.Ф.:
Актуальное искусство – это… Ну, технически говоря, это инсталляции, которые могут быть с включением любых жанров, начиная от видео, живописи… Все, что угодно.
В.Ф.:
Я слышал, что в настоящее время вы занимаетесь интерактивной инсталляцией, то есть – когда зритель может вмешаться в само произведение через компьютер. Это так?
А.Ф.:
Да, это правда. Но это вмешательство даже не обязательно через компьютер. Это может быть какое-то механическое устройство.
ВФ:
Прямо на выставке? Прямо в галерее?
А.Ф.:
Да, прямо на выставке.
ВФ:
И какие результаты это дает? Как относятся к этому посетители?
А.Ф.:
С любопытством. Но этот жанр уже не новый. Он много лет существует. Относятся с любопытством. Главное – объяснить зрителю, что ему нужно делать.
В.Ф.:
В своей галерее вы выставляете русских художников второй половины XX века, да?
А.Ф.:
И начала XXI. Можно сказать: до настоящего момента.
В.Ф.:
А у вас есть какие-то стилистические предпочтения? Или только талант художника определяет ваш выбор?
А.Ф.:
Только талант определяет мой выбор.
ВФ:
Так что у вас есть и модернисты, и авангардисты, и реалисты. Художники самых разных направлений.
А.Ф.:
Да, абсолютно разных.
В.Ф.:
У вас есть сайт в интернете?
А.Ф.:
Да, artpropaganda.com
В.Ф.:
Это сайт выставки соцреализма? Или это ваш постоянный сайт?
А.Ф.:
Это мой постоянный сайт.
В.Ф.:
В Америки слово «пропаганда» имеет отрицательное значение, поскольку американцы считают, что пропаганда – это навязывание ложных взглядов. А в России, например, говорят: я занимаюсь пропагандой искусства. То есть – продвижением, распространением искусства. Но американцы не удивляются? Их не шокирует, когда они видят – «Артпропаганда»?
А.Ф.:
По-моему, нет. Я не замечала. Зато сразу запоминают.
