Линки доступности

Интервью с конгрессменом Коксом


Американский конгрессмен Кристофер Кокс направил президенту Путину письмо, которое было на днях доставлено в российское посольство в Вашингтоне. Конгрессмен просит уточнить, правильно ли американские СМИ процитировали слова, сказанные российским президентом во время ежегодного обращения к Федеральному собранию.

Член Палаты представителей Конгресса США Кокс любезно согласился дать интервью «Голосу Америки».

Билл Скандрич:
Конгрессмен Кокс, вы предложили приостановить членство России в «Большой восьмерке». Почему вы сочли необходимым пойти на этот шаг именно сейчас?

Кристофер Кокс:
Группа семи промышленно развитых стран, которые являются демократиями, пригласила Россию в качестве наблюдателя, когда ситуация в этой стране была совсем другая, чем сейчас, после того, как правительство Ельцина начало стремительно избавляться от командно-административного стиля руководства и двигаться в сторону создания общества со свободными СМИ, открытой экономикой и широкими правами граждан. Это приглашение рассматривалось как поощрение. Конечно, 90 годы были трагическим временем для России, полным экономических и социальных проблем, которых, на мой взгляд, можно было избежать. Однако реформы, движение к свободе – это то, что следует продолжать и поддерживать. К сожалению, сегодня то, что когда-то предназначалось как своего рода «пряник», похоже, превратилось чуть ли не в гарантированное дело, несмотря на то, что многообещающие реформы раннего ельцинского периода так и не были до конца реализованы. Вместо того чтобы продолжать двигаться вперед, в сторону больших свобод, децентрализации власти, свободной прессы и истинной демократии, при президенте Путине все пошло вспять, мы наблюдаем растущую централизацию и ограничение свобод, по сути дела – восстановление государственного контроля над телевидением. И в тоже время, мы видим в России появление того, что сам президент Путин называет «управляемой демократией» – термином, в котором, на мой взгляд, изначально содержатся взаимоисключающие понятия. И до тех пор, пока Россия не утвердится в мире в качестве по-настоящему демократической промышленно-развитой державы, а потенциал к этому она, безусловно, имеет, она не может быть частью «Большой семерки», которую мы временно называли «восьмеркой».

Б.С.:
Недавно вы направили послание президенту Путину в связи с его комментарием по поводу того, что распад Советского Союза был крупнейшей геополитической катастрофой XX века. Какие мотивы подтолкнули вас к этому прежде всего?

К.К.:
Прежде всего, я считаю себя, как и большинство американцев, другом России. Мы восхищаемся российским народом, его культурой, достижениями за всю его многовековую историю, которая длится намного дольше американской. По сути дела, родственные корни многих американцев уходят в Россию. Поэтому, как у друга России, у меня были большие надежды на будущее после того, как самый больший из «плененных» народов – сама Россия, победила в «холодной войне». Ведь именно это произошло в 91 году, именно Россия победила в «холодной войне», разрушив советскую коммунистическую систему, которая была навязана российскому народу. Все эти годы, особенно до 1953 года, тот террор, который коммунистическая партия развязала против российского народа, уничтожив 20 миллионов своих граждан – все это является ужасной главой в истории XX века. Три величайшие тоталитарные системы – коммунизм, фашизм и нацизм – стали самой страшной трагедией двадцатого столетия, и именно это, я надеюсь, станет тем уроком, который мы извлечем, празднуя окончание Второй мировой войны 9 мая. Но то, что я услышал в высказываниях президента Путина, похоже, имеет диаметрально противоположный смысл. Он сказал, что распад Советского Союза стал большой, а точнее – величайшей катастрофой XX столетия. На мой взгляд, сам Советский Союз является величайшей катастрофой для России, ее соседей и всего мира, и очень хорошо, что сегодня у России появились новые возможности. Меня беспокоит также возникновения движения по возвеличиванию Сталина, установки ему новых памятников и так далее. Неужели мы не извлекли никаких уроков из истории XX века?

Б.С.:
Оценивая сегодняшнее состояние американо-российских отношений, какая проблема вызывает у вас особую озабоченность, и что дает вам самую большую надежду на будущее?

К.К.:
В сегодняшней России самую большую тревогу у меня вызывает недостаток свободы прессы, потому что от нее во многом зависят многие другие свободы, которыми, как мы надеемся, люди в России смогут воспользоваться. Нельзя провести свободные выборы, если нет свободной прессы, если правительство контролирует СМИ, так как тогда ни у кого нет возможности соперничать с ним на выборах, а ведь именно это является главным смыслом выборов. Оппозиционная партия не обязана выигрывать, однако должно быть реальное соперничество, и чтобы оппоненты могли высказывать свое мнение. Поэтому, как я считаю, именно это в первую очередь заставляет наблюдателей за рубежом говорить о том, что дела в России обстоят не так, как хотелось бы. Объективно говоря, у Путина есть также и замечательные достижения, например, в налоговой политике, установление фиксированной ставки налога, прав собственности, того, чего никогда не было в советские времена – все это заслуживает одобрения. Но все это не имеет большого смысла, если дело происходит в недемократической системе, в которой отсутствуют свободы, где люди могут быть подвергнуты произвольному задержанию и судебному преследованию, как мы много раз наблюдали. Часто я слышу аргумент, что тот или иной подсудимый действительно виноват. Но если суд предвзятый, если преследуются только оппоненты правительства, то, даже если нарушения и имели место, это делает позицию властей несостоятельной. Поэтому мы наблюдаем и размышляем, почему все это происходит, не следует ли им двигаться в обратном направлении, в сторону больших свобод, более открытого рынка, большей независимости граждан, демократии, возможности выражения своего мнения, не опасаясь того, что может подумать на этот счет государство.

XS
SM
MD
LG