«Как ирландцы спасли цивилизацию» и «Дары евреев» - так назывались две первые книги Томаса Кахилла. Они имели большой успех и, судя, по крайней мере, по реакции критиков, третья книга едва ли не еще лучше. она называется «Желание вечных холмов» (Desire Of the Everlasting Hills. Doubleday & Company, Incorporated).
Все три книги входят в одну серию, общую задачу которой автор формулирует просто: «Пересказать историю западной цивилизации». Именно что пересказать – автор не профессиональный историк, но отличный писатель, рассказчик. Никаких новых сенсационных сведений в его книгах нет, все, что Кахилл предлагает, это, словно бы, совместное путешествие по хорошо известным текстам, в «Желании вечных холмов» – по текстам Нового Завета. Он говорит, что хочет показать «феномен Иисуса Христа так, как он воспринимался теми, кто Христа хорошо знал, и первым поколением его последователей... Подвести читателя как можно ближе к этой, часто ускользающей от исторического рассмотрения фигуре».
Видимо, приступая к работе над новой книгой, Томас Кахилл хорошо представлял себе трудности, которые его поджидают. B своей первой книге он рассказывал о том, как ирландцы сохранили и затем распространили по Европе раннего средневековья христианскую цивилизацию. (Археологи обнаружили следы ирландских церквей, этих форпостов цивилизации богочеловечества, аж в восточной Польше!)
B «Дарах евреев» Кахилл рассказывает об интеллектуальном вкладе иудеев в европейскую цивилизацию. И то, и другое обширно документировано.
Но вот, как он начинает новое повествование: «Две тысячи лет тому назад родился человек в семье плотников в оккупированной Палестине. Был он евреем из небольшого местечка, рожденным в плохие для евреев времена... Как всем известно, он проповедовал милосердие, любовь и мир, и за эту подрывную деятельность его распяли... Хотя в нашем, якобы, пост-христианском обществе его сплошь и рядом игнорируют или даже высмеивают, на самом деле он остается Иконой (священным символом) Западного мира».
Кахилл прекрасно знает, что за пределами Библии нет ни одного, ни малейшего свидетельства исторического существования Христа, не говоря уже о дате его рождения и занятиях родителей. (K слову сказать, хотелось бы спросить у Кахилла: а какие времена были для евреев хорошими?) Но такой скептический подход к этой книге неуместен, потому что в том же вступлении автор пишет, что в этой книге, как и в двух предыдущих, его интересует не историчность сама по себе, а культурные последствия исторических факторов, и, стало быть, важнейший вопрос относительно Христа – это: не был ли такой человек на самом деле, а изменился ли мир, благодаря ему?
B отличие от Штрауса, Ренана и многих других попыток реконструировать» исторического Христа, Кахилл реконструирует первоначальную идею христианства. Для этого ему, по существу, мало что нужно, кроме Библии, и, хотя он искусно пользуется массой других источников, его реконструкция не зашаталась бы, даже если бы завтра в какой-нибудь пещере отыскался свиток, неопровержимо подтверждающий рассказы евангелистов или наоборот.
Кахилл, как я понимаю, верующий католик, но насколько очевиден его пиетет по отношению к учению Христа, настолько же очевидно его критическое отношение к христианской церкви как институции.
Знаменателен следующий, например, пассаж, посвященный евангельскому описанию иерусалимского судилища. Правительство Ирода в Иудее он называет клептократией (властью воров) и пишет: «Они ухитрились отравить даже атмосферу Святого Храма, захваченного бандой псевдо-священнников, которые, подобно римским кардиналам эпохи Ренессанса, не столько были заняты молитвой Божьей, сколько приумножением личного богатства, […] чья вера была не шаткой, а никакой».
В своей критике институализированной церкви Кахилл откликается на преобладающие нынче в американском обществе настроения. Об упадке традиционной церкви много пишут. Причем не только богословы и журналисты, специализирующиеся на вопросах религии, но и рекламщики, рекламирующие недвижимость. Церкви закрываются, и стало модно перестраивать их в дорогие кондоминиумы, которым особый шарм придают сводчатые потолки и витражи в окнах.
Отчасти это естественный результат поликультурных корней современного американского общества. Недавно открытие очередной сессии американского Конгресса благословил не прелат, не пастор, не мулла и не раввин, а индуистский жрец, молившийся тысячам богов своего пантеона. Немало американцев экспериментируют с мировыми религиями, далекими от иудео-христианского монотеизма.
Значительная доля ответственности ложится на саму традиционную церковь, которая не нашла путей укрепления веры в условиях современного мира.
Томас Кахилл, однако, напоминает читателю, что христианская идея – это не только идея, но еще и идеал.
