Линки доступности

Биоразведка. Интервью с Александром Кузьминовым


Интерактивные передачи «Говорите с Америкой» с участием приглашенных экспертов и радиослушателей выходят в эфир с понедельника по пятницу в 21 час по московскому времени. Вы можете также слушать их в записи на нашем сайте после выхода в эфир.

Александр Кузьминов – бывший офицер советской и российской внешней разведки, сотрудник секретного управления «С» по спецоперациям, известным также как нелегальная разведка. Нелегальные разведчики – это советские, а позднее российские граждане, работающие в странах назначения под вымышленными именами. Александр Кузьминов – кандидат биологических наук, выпускник Московского университета. В управлении «С» он был связан с проблемами биологического оружия и биотерроризма.

В 1992 году он ушел из разведки и через полтора года уехал из России. В настоящее время – гражданин одной из западных стран, работает там в министерстве здравоохранения, занимается проблемами охраны здоровья людей. Подготовил докторскую диссертацию по международному законодательству в области биотехнологии. Автор научных публикаций и только что опубликованной в Великобритании и в США книги «Биологический шпионаж. Спецоперации советской и российской внешней разведки на Западе» [Alexander Kouzminov Biological Espionage. Special Operations of the Soviet and Russian Foreign Intelligence Services in the West. Greenhill Books,
London, Great Britain; Stackpole Books, USA].

Ведет передачу Инна Дубинская.

«Голос Америки»: Почему после 11 сентября 2001 года вы приняли решение раскрыть секреты КГБ? Ведь в мире и до этого совершались чудовищные теракты.

Александр Кузьминов: Я хотел бы подчеркнуть, что моя книга – о биологическом шпионаже и спецоперациях, которые проводило Управление «С», или нелегальной разведки. Прежде всего меня поразила удивительная легкость, с которой была проведена акция 11 сентября. Технически ее подготовить, спланировать и осуществить было весьма сложно, так как нужно было поразить сразу несколько объектов. Естественно, до этого были акты биологического терроризма, о которых я знаю по роду своей работы в министерстве здравоохранения страны, где я живу. Эти акции были осуществлены на территории США за последние несколько лет, в том числе и до 11 сентября. И когда я увидел, насколько легко была осуществлена эта акция, я понял, что должен сказать людям о возможном страшном, ужасном несчастье – биологическом терроризме.

До публикации книги я жил в прекрасной стране, у меня была спокойная, нормальная жизнь, интересная работа. Сейчас я получаю много звонков, предложений рассказать более подробно о том, что я написал в книге. Тем не менее я как человек, который был вовлечен в проблемы биологического шпионажа, решил, что мир должен знать о потенциальной опасности биологического терроризма.

«Г.А.»: Вам довелось работать в разных отделах КГБ. Почему именно секретный Двенадцатый отдел Управления «С» стал объектом внимания вашей книги?

А.К.: В Двенадцатом отделе я работал 8 лет. Это отдел нелегальной разведки, чьими главными задачами были разведка на территории западных стран, биологический шпионаж, помощь в программах создания советского биологического оружия, а также подготовка к осуществлению актов потенциального биологического терроризма в случае войны или крупного военного конфликта между Советским Союзом и странами Запада. Главными источниками были «нелегалы» – советские (российские) граждане, которые работают в странах своего назначения на Западе под вымышленными именами, биографиями, под различными прикрытиями. Другими нашими помощниками были агенты из числа иностранцев – те «глаза и уши» отдела, которые помогали нам в решении наших задач.

«Г.А.»: Вы пишете, что в 1992 году Двенадцатый отдел был объединен с Восьмым, который занимался планированием и осуществлением актов террора и саботажа. Почему?

А.К.: К этому времени стали проводить реформы внешней разведки и Управления «С». И до этого мы решали ряд совместных задач – я был вовлечен в вопросы, связанные с консультированием сотрудников Восьмого отдела. Я думаю, это было логичным объединением.

«Г.А.»: Можно понять, почему объектами внимания Двенадцатого отдела были, например, оборонные объекты в США. Но ведь были под прицелом и гражданские организации?

А.К.: Прежде всего, когда решается разведывательная задача, не обязательно проникать в военный объект. Часть задач можно решить, проникнув в гражданский объект: имеются в виду институты создания новых биологических веществ, новых микроорганизмов. Часть программ осуществляется в открытых институтах.

«Г.А.»: Вас ждала блистательная научная карьера. Почему вы выбрали двойную жизнь в 1982 году, когда закончили биологический факультет МГУ?

А.К.: Прежде всего, конечно, романтика. Я хотел защищать интересы своего государства и служить Отечеству. Кроме того, это, может быть, свойство моего характера – браться за решение новой, сложной задачи. Хотя тема моей диссертации была очень интересной, я понял, что это не совсем мое. Какой бы интересной ни была лабораторная работа, я посчитал, что более интересная и более романтичная жизнь у меня будет в разведке. Я продолжал учиться в аспирантуре, защищал диссертацию, писал научные статьи, это была моя параллельная жизнь, часть моего прикрытия, когда я уже работал в Двенадцатом отделе. Работа с людьми, желание принимать решения, опасность работы, причастность к высшим государственным секретам меня очень привлекали – вот почему я выбрал новую для себя профессию.

«Г.А.»: Оправдались ли ваши надежды на романтику? Вы пишете, что ваша научная работа была связана с созданием биомолекул с особыми свойствами, которые, по вашим словам, могли быть использованы для создания нового поколения биологического оружия. Были ли ваши научные результаты использованы с этой целью?

А.К.: В то время, когда я работал по теме своей диссертации, диссертация была в совершенно новой области, связанной с компьютерной молекулярной биофизикой, созданием новых молекулярных веществ с запланированными свойствами. На то время это была передовая область. Тогда я понимал, что в принципе теоретически результаты моей работы могут быть использованы для создания нового поколения биологического оружия, но практически в то время это было осуществить довольно трудно. Сейчас, через 20 лет, я вижу свидетельство тому, как это может быть использовано при создании молекулярных биологических веществ с запланированными свойствами.

Я поддерживаю отношения со своим бывшим научным руководителем. Несколько недель назад он был в Германии в составе делегации, и единственная тема, которая привлекла внимание фармакологических компаний, была та, которая разрабатывалась в нашей лаборатории 20 лет назад. Сейчас это направление очень активно развивается в области биотехнологии и фармакологии, и создание биологических веществ с запланированными свойствами может быть использовано и негативно – против человечества, животных и растений.

<Звонок из Москвы>: Меня интересует психология сотрудников органов КГБ. Принято считать, что в советские времена у сотрудников КГБ была цель, был мотив – защищать родину, а также престижный карьерный рост в условиях противостояния сверхдержав. А что сейчас руководит сотрудниками спецслужб?

А.К.: Те люди, с которыми я работал в разведке, были высоко образованными, их, как правило, набирали из лучших московских институтов. Когда мы работали в отделе, мы руководствовались патриотическим желанием помогать своей стране. Я думаю, что мотивы патриотизма по-прежнему остаются, и не думаю, что люди, работающие в разведке, делают это только из меркантильных интересов, за деньги. Кстати, наши зарплаты не были очень высокими, хотя в нашем отделе мы получали чуть больше за наивысшую секретность отдела и знание иностранных языков.

<Звонок из Казани>: Расскажите немного о Двенадцатом отделе.

А.К.: В своей книге я не даю деталей операций, не называю имен действующих офицеров, агентов или нелегалов, которые работали или продолжают работать на наш отдел. Почему? Я не вправе говорить об этих людях в деталях. Моя книга – не отчет для спецслужб или разведок. Моя книга о настоящем, о завтрашнем дне, о том, что может произойти. Как таковой государственный терроризм закончился с окончанием «холодной войны». Сейчас главная проблема – проблема биотерроризма, и я все чаще вижу примеры того, как достижения современной биотехнологии, окажись они в руках группы людей, объединенных террористической деятельностью или сошедших с ума ученых, могут быть использованы против людей.

«Г.А.»: Вы не раскрываете имена тех, кто работал с вами, а также завербованных агентов США потому, что опасаетесь, что вас – как, например, бывшего полковника КГБ Виктора Черкашина, опубликовавшего в США мемуары, – обвинят в нарушении корпоративной этики и даже Уголовного Кодекса РФ? Или по другой причине?

А.К.: Причина другая. Для чего называть их имена? Для того, чтобы они были отозваны из стран, где они работают, испортить им карьеру? Это не сведение счетов. Это было бы аморальным. Задача книги – показать реальную опасность биотерроризма и незащищенность от него сегодняшнего мира.

«Г.А.»: Вы поставили высокоморальную задачу – защитить мир от биотерроризма. Вместе с тем вы защищаете личности людей, которые выполняют глубоко аморальную миссию. Не кажется ли вам это странным?

А.К.: Что значит аморальная? Ведь существуют разведки западных стран, которые работают против России, других стран. Сам по себе институт разведки вряд ли прекратит существование. Это вечная профессия – она была, она есть, она будет.

«Г.А.»: Как вам удалось покинуть страну через всего полтора года после окончания работы в разведке? Какие у вас сегодня отношения с Россией?

А.К.: Из страны я уехал легально с семьей в конце 1994 года. Естественно, поскольку я жил параллельной жизнью, в документах я отмечал моменты, связанные с моей работой в науке. Я являюсь гражданином западной страны, где я живу, но также имею и российское гражданство. Я защищаю интересы прежде всего своей новой страны, так как я работаю в правительстве новой страны.

«Г.А.»: Вы не видите иронии в том, что сейчас работаете в государственном министерстве, занимаясь вопросами экологии и общественного здравоохранения? Как вы пишете, это место работы ваши бывшие коллеги из Двенадцатого отдела сочли бы достойным объектом шпионажа. А ранее, на странице 133 своей книги, вы написали: «С секретной службой не расстаются даже после того, как уходят в отставку». Вы считаете себя исключением? У вас никогда не возникает ощущение сюрреальности вашего нынешнего положения?

А.К.: Да, возникает. Я работаю в подразделении, которое могло бы представлять интерес для моего бывшего отдела. Но сейчас я защищаю интересы той страны, где я живу, при получении гражданства я принял присягу, которую не могу нарушать.

<Звонок из Минска>: Существуют ли механизмы взаимодействия разведок разных стран?

А.К.: Необходима координация разведок, в том числе бывших противников, в борьбе с проблемой биологического терроризма. Прежде всего важна агентурная разведка, в которой, к сожалению, в настоящее время такой кооперации не существует. Хотя на недавней конференции Интерпола в городе Лион (Франция) такое предложение и прозвучало. Глава Интерпола впервые отметил, что проблеме биотерроризма не придается большого значения и что кооперация разведок западных служб необходима.

«Г.А.»: Недавно в американских СМИ широко обсуждалось использование ЦРУ до недавнего времени вывески частной авиакомпании для секретной доставки на допросы в третьи страны лиц, подозреваемых в терроризме, что является нарушением международной Конвенции о правах человека. Вы в своей книге рассказываете о создании по вашему предложению компании «Цитадель», по сути «Рога и копыта», которая стала коммерческим прикрытием агентурной сети. Насколько широко, в принципе, распространена эта практика во внешней разведке? Известны ли вам другие компании, которые являются официальным прикрытием секретных служб каких-либо стран?

А.К.: Прежде всего, «Цитадель» – кодовое название, не являющееся настоящим, и в книге я не даю специфических деталей и не говорю о специфических задачах, которые решались этой компанией. Коммерческое прикрытие – одно из новых направлений, которое стало активно использоваться внешней разведкой, в том числе управлением нелегальной разведки и, в частности, тем отделом, где я работал. Была даже создана новая группа, которая стала использовать коммерческие прикрытия. Они позволяют не быть привязанным к посольствам (это одно из стандартных прикрытий сотрудников внешней разведки), к внешнеторговым и журналистским организациям. Коммерческое прикрытие позволяет быть более свободным в передвижении, в общении, оно лучше конспирирует деятельность сотрудника внешней разведки, позволяет более успешно и оперативно решать задачи.

«Г.А.»: О доставке по каналу «Волна» украденных за границей патогенов в секретные биомедицинские лаборатории в Москве, Оболенске, Подольске, Кирове и других городах ваши читатели узнают в главе «Волна». Вы пишете, что каждая из таких доставок приближала вероятность биовойны. Какие именно и откуда доставленные по каналу «Волна» патогены в наибольшей степени повышали эту вероятность?

А.К.: Канал «Волна» в мое время был каналом срочной доставки с использованием самолетов компании «Аэрофлот», где один из пилотов был сотрудником КГБ. Он не знал, что именно он вез в запакованных контейнерах. В отделе было три направления работы – Северная, Центральная и Южная Америка, европейские страны и азиатские страны – практически весь мир. Не было месяца, чтобы что-то не доставалось нашей агентурой в странах назначения. Примерно 1-3 «посылки» в Москву доставлялось по каналу «Волна».

Это были не только патогены, но и вполне безобидные микроорганизмы, над которыми работали в военно-медицинских лабораториях или других объектов, куда проникали наши агенты и нелегалы. Это могли быть и научные отчеты, чего было достаточно для того, чтобы понять, какие есть способы защиты в армиях потенциального противника и создать советское биологическое оружие, против которого армии потенциального противника были бы беспомощны в случае войны. Заказчиком выступало министерство обороны. Все материалы сразу же доставлялись в секретные лаборатории.

«Г.А.»: Недавно в США находилась группа российских врачей, изучавшая американский опыт в решении проблемы с серьезным вирусом «птичьего гриппа». Если результаты гражданских исследований биомедицины в США могут быть использованы в таких опасных целях, насколько высока вероятность того, что среди этих врачей были разведчики и что потом эти данные будут использованы против самих же США?

А.К.: Использовать официальную делегацию врачей для того, чтобы добыть реальные разведывательные сведения, довольно сложно. Разведка работает гораздо тоньше. Для того, чтобы получить информацию, нужна агентура из числа иностранцев, которая работает очень тонко, и прежде всего нужно использовать нелегалов – людей, которые глубоко проникли в страны своего назначения и которых обнаружить весьма и весьма сложно и даже практически невозможно. Но дело в том, что достижения современных технологий сейчас настолько революционны, что очень трудно отделить исследования (даже по созданию защиты от новых вирусов и микроорганизмов) от создания биологического оружия. Кстати, нет ясного и точного определения биологического оружия ни у специалистов по оружию, ни в конвенции по запрещению бактериологического оружия. Сейчас среди экспертов по биологическому оружию идет речь о необходимости пересмотра и более точного определения биологического оружия.

«Г.А.»: Вы могли бы коротко ответить на вопрос, которому посвятили всю последнюю главу книги «Достижима ли международная биологическая безопасность?»

А.К.: Я надеюсь, что да. Отчасти я сейчас вовлечен в решение этих вопросов в своем департаменте, где я отвечаю за ряд проблем, связанных с защитой здоровья человека, в том числе и от потенциальных агентов, которые могут быть использованы против человека. Хочу отметить недавнюю конференция под эгидой Интерпола, недавнюю инициативу стран НАТО по созданию информационного центра по контролю за активностью потенциальных групп, которые могут использовать биологическое оружие. Единственное слабое место этих инициатив, по моему мнению, это то, что они направлены лишь на сбор информации, но не на упреждение потенциальных актов биологического террора. Я считаю, что только агентурная разведка и координация спецслужб может помочь решить проблему биологического терроризма.

«Г.А.»: Редактор вашей книги Оуэн Лок сравнивает ее со знаменитыми мемуарами профессора Холодова и с написанной четыре десятилетия спустя книгой Судоплатова. Как вы думаете, почему вашей книге дана столь высокая оценка?

А.К.: Не мне решать, а читателям. Надеюсь, что после прочтения моей книги читатели сами ответят на этот вопрос. Мне лестно слышать эти слова от господина Лока, который свыше 25 лет работал в известнейшем издательстве Random House и отредактировал более 30 книг о шпионаже. В своей книге я постарался рассказать не только рассказать о прошлом, но и проанализировать проблемы биологического терроризма. Я надеюсь внести свой вклад в предотвращение угрозы биотерроризма и заканчиваю книгу на оптимистической ноте.

XS
SM
MD
LG