На минувших выходных в Нью-Йорке в 31-й раз прошла крупнейшая мировая ярмарка ар-брюта и искусства аутсайдеров, художников-маргиналов и самоучек Outsider Art Fair. В этом году на выставке было более 60 участников-павильонов из 8 стран и 28 городов, десятки легенд искусства аутсайдеров – и вся арт-публика Нью-Йорка, которая традиционно восхищается неинституциализированными художниками, захваченными в цепкие объятья галерейного бизнеса уже зачастую после смерти.
За четыре дня выставки можно было как приникнуть к столпам ар-брюта – взглянуть на маленьких смелых девочек Генри Дарджера, так и не узнавшего, что он великий художник, трогательных страшненьких зверей Билла Трейлора и тоннельные фантазии Мартина Рамиреза – так и просто погрузиться в фантастический, часто неуютный и задающий некомфортные вопросы мир настоящих художников. Речь о людях, которые творят потому, что не могут этим не заниматься, а не потому, что неплохо было бы попасть в престижную галерею к определенному куратору, выставиться в нужном месте, выпить с правильными людьми, как-то пролезть в биеннале – в общем, поддерживать правильную социальную жизнь современного художника, пытающегося пролезть в игольное ушко арт-институций. А еще о тех, для кого творчество – единственное окошко в мир, оказавшийся неподъемным и невозможным для восприятия и существования в его тесных рамках: речь о людях с ментальными расстройствами.
В последнее время коммерциализация ар-брюта возрастает – картины аутсайдеров могут позволить только богатые коллекционеры. Почему это искусство становится рыночным, ведь художники, которых оно популяризует, никогда не стремились монетизировать свой арт? Более того – многие из них и искусством-то свое творчество не считали – поэтому и обрели признание только после смерти. Возможно, поэтому почти каждая история такого художника – трагична уже изначально.
Навязчивые мотивы запредельно детализированных НЛО, похищающих людей и коров, странные деревянные куклы с американского Юга, картины-схемы, картины-тексты, картины-пиктограммы, босховские существа, полузвери-полумеханизмы, биография Элвиса Пресли в виде гигантских картин – как это вообще воспринимать? Как дивную кунсткамеру или как поход в музей современного искусства? Мы попробуем объяснить, как относиться к искусству аутсайдеров и как смотреть на него под правильным углом.
Что такое искусство аутсайдеров и почему это важно?
Термин «искусство аутсайдеров» использовал впервые в 1972 году арт-критик Роджер Кардинал, но вообще это англоязычный аналог слова «ар-брют», которым описывались работы таких художников, как Жан Дюбюффе – сам он, пусть и дружил с сюрреалистами и учился живописи, вдохновлялся именно ар-брютом: творчеством душевнобольных, детскими рисунками, спонтанным творчеством. Именно он начал собирать, возможно, первую в мире коллекцию искусства ар-брют в 1948 году. Тогда этим словом называли искусство, существующее за пределами официальной культуры. И это не только люди, находящихся в психиатрических клиниках (хотя и к ним в то время было пристальнейшее внимание – того же Дюбюффе вдохновила монография «Живопись душевнобольных» 1922 года), но и отшельники, художники-визионеры – те, кто осознанно презрел мэйнстрим и коммерциализацию творчества и удалился от общества, продолжая творить для высших сфер.
Но и ранее интерес к подобному искусству существовал. Например, его исследовала мюнхенская арт-группа экспрессионистов Der Blaue Reiter («Синий всадник»), основанная Василием Кандинским и Францем Марком. Художники думали о том, как избавиться от клише академической живописи – и закономерно стали исследовать творчество детей, душевнобольных, крестьян. В 1912 «Синий всадник» издал альманах подобных работ.
Параллельно в Германии наблюдался и клинический интерес к творчеству людей, находящихся в ментальных институциях. Исследованием девиантной креативности занимались Ганц Принцхорн (автор вышеупомянутой монографии) и доктор Вальтер Моргенталер, написавший историческую книгу «Психиатрический пациент как художник», посвященную Адольфу Вельфли – великому художнику-аутсайдеру, практически не покидавшему пределов клиники. Вельфли рисовал, чтобы успокоиться – но успокоиться в принципе не мог. Поэтому ему удалось сотворить больше 25 тысяч рисунков, 1600 иллюстраций, 1500 коллажей и несколько графических музыкальных произведений, которые спустя несколько десятилетий удалось воплотить в оркестровке – получилось торжественно и неуютно; возможно, это самая некомфортная музыка в мире.
Искусством аутсайдеров вдохновлялись ведущие мастера мира – не только Дюбюффе, но и Пикассо, Дали, Дюшан, дадаисты, кубисты и сюрреалисты. Более-менее систематизировать его было непросто – это и ар-брют, и фолк-арт (его же в Европе называли «крестьянское искусство» – более декоративное, связанное с мифологией и народными мотивами), визионерское искусство (в Балтиморе, штат Мэриленд, есть целый отдельный музей визионерского искусства, открытый в 1995 году), наивное искусство.
Однако, с 90-х – во многом, благодаря ярмарке Outsider Art Fair и появлению первых арт-журналов, посвященных этому феномену, ар-брют стал коммерциализироваться и систематизироваться. Им заинтересовались критики, появились другие ярмарки, стали возникать специализированные галереи и музеи. Про этих художников стали снимать фильмы – In the Realms Of The Unreal о Генри Дарджере, The Electrical Life Of Louis Wain о Луисе Уэйне, который рисовал котиков, пока у него прогрессировала шизофрения – ее развитие можно проследить по постепенному изменению котиков и превращению их в сияющие фракталы. В МоМА в Нью-Йорке проходит большая выставка художника-самоучки Джозефа Йоакума под названием «Что я видел» – Джозеф всю жизнь рисовал пейзажи мест, в которых побывал, однако они не похожи на на одно место из тех, что видели обычные люди. В Нью-Йорке же с 1961 года существует музей, посвященный «народному творчеству» – Folk Art Museum. Пусть порой он и выставляет умилительные народные квилты, в целом это один из лучших в мире музеев аутсайдер-арта. Именно в нем проходили огромные выставки Морриса Хиршфилда и Генри Дарджера – основной архив последнего также хранится в этом музее.
В последние 20-30 лет творчество художников-маргиналов – огромный сегмент арт-рынка. Ни одно крупное мероприятие в арт-мире не проходит без представителей ар-брюта – от Венецианской Биеннале до ежегодно сменяющихся выставок в музеях современного искусства в ведущих городах мира. И позволить себе это искусство могут далеко не все – например, в 2020 году на аукционе Christie’s картины художника-самоучки Билла Трейлора вновь побили рекорды – работа под условным названием «Человек и черная собака» была продана за $507 000 – очередной мировой аукционный рекорд художника, скончавшегося за 70 лет до своего трагически запоздалого триумфа.
На кого стоит обратить внимание?
В искусстве аутсайдеров есть свой «пантеон» любимых и уважаемых художников – однако, каждый исследователь подобного творчества будет настаивать на собственной иерархии. Поэтому мы кратко расскажем вам о тех, чьи имена в любом случае важно знать.
Генри Дарджер (1892-1973). Великий американский писатель и художник, который так и не узнал этого о себе. Прожил трагичную жизнь – детство в приюте, юность в интернате для умственно отсталых (откуда он несколько раз пытался убежать – этот опыт он многократно отображал в своем творчестве), работа санитаром в больнице в течение 50 лет. Ни друзей, ни семьи у него не было. Он слышал голоса, вел затворническую жизнь, жил на пособие, умер в доме престарелых, куда его сдали соседи. После его смерти обнаружилось, что всю жизнь Генри писал книгу-коллаж, что-то вроде гигантского многотомника арт-комиксов – The Story of the Vivian Girls, in What is known as the Realms of the Unreal, of the Glandeco-Angelinnian War Storm, Caused by the Child Slave Rebellion – «История девочек Вивиан в стране, известной как царство Нереального, или Гландеко-Ангелинианская Война, вызванная восстанием детей-рабов». В книге – 15 тысяч страниц. Каждая – огромный пейзаж-коллаж, часто с батальными сценами (очень жестокими). Книга рассказывает о маленьких девочках на дальней планете, восставших против поработивших и пленивших их злобных мучителей. Девочек ловят и пытают солдаты, смотреть на это тяжело, девочки-воины часто обнажены, но половые органы у них, как у мальчиков – это потому, что Дарджер никогда не видел обнаженных девочек и не знал, чем они отличаются от мальчиков. Ничего эротического в этих работах, впрочем, нет – судя по тексту, Дарджер просто хотел подчеркнуть, как невинны и чисты девочки.
Книгу обнаружил в подвале владелец дома, в котором художник жил до дома престарелых. Выбросить ее он не мог, рука не поднялась. Он попробовал поговорить о ней с художником, но тот приказал все выбросить. Однако, домовладелец, сам фотограф и творческий человек, опубликовал часть работ – после этого к Дарджеру пришла мировая слава. Дарджер к этому моменту уже умер. Исследователи его творчества считают, что художник страдал ПТСР после жизни в приюте – поэтому и придумал себе девочек-защитниц. По количеству персонажей и сложности сюжета его книгу сравнивают с «Игрой престолов» и «Хрониками Нарнии».
Билл Трейлор (прибл. 1853-1949). Родившийся еще в эпоху рабства в США чернокожий художник-самоучка считается титаном американского фолк-арта. Сейчас его странные, выцветшие картины с людьми и зверями оцениваются в сотни тысяч долларов. Художник был вынужден тяжело работать на полях и фабриках, а во времена Великой Депрессии был бездомным, спал на картонках и жил на пособие. К счастью, Трейлор прожил 95 лет и сумел застать зарю своей славы несмотря на то, что рисовать начал за несколько лет до смерти – к его работам мгновенно возник интерес. Но реальный успех к нему пришел уже после смерти. Любопытно, что один из ранних фильмов Спилберга, «Цвета лиловые полей» (The Color Purple), снятый по книге Элис Уокер о бедной чернокожей девушке из Джорджии (ее сыграла молодая Вупи Голдберг) и номинированный на целую россыпь «Оскаров» – косвенно связан с Трейлором и со скандальной продажей картины за полмиллиона долларов. Эта картина с собачкой была когда-то подарена Стивеном Спилбергом авторке книги, по которой он и решил снимать фильм.
Самое важное в работах Трейлора – несмотря на их наивность – то, как они отображают его реальный опыт и память: это проекции его тяжелейшего жизненного пути и важная часть глобального общеамериканского дискурса о разрушительной и жуткой роли рабства в формировании афроамериканской идентичности. Трейлор умер в доме престарелых, разочарованный, больной, потерявший ногу из-за гангрены и утративший желание жить и работать. Один из его белых покровителей-друзей сохранил все его тысячу с лишним картин.
Моррис Хиршфильд (1872-1946). Американец еврейского происхождения, родившийся в Польше. Эмигрировал в юности, работал портным, а потом основал с братом швейную фабрику и всю жизнь шил тапочки и пальто. Начал рисовать в 65 лет от скуки. Теперь его смешные тигры и котики, одновременно и декоративно-строгие, и ужасно милые, украшают собой ведущие музеи мира. Хиршфилд не особо стремился рисовать странное – напротив, он хотел изображать реальный мир, так уж вышло, что получалась фантасмагория. Это, однако, и привлекло к нему внимание еще при жизни – буквально через пару лет после того, как Моррис взялся за кисть, две его картины выставила нью-йоркская МоМА, а еще через два года там состоялась его первая персональная выставка. Художник оставил после себя 77 картин – они хранятся в МоМА и в Национальном музее арт-модерна в Париже, а также частных собраниях. В целом, можно сказать, что Хиршфильду повезло – его обожали сюрреалисты и Андре Бретон, а музей Гетти считает его одним из самых великих художников-самоучек 20 века.
Алоиза Корбаз (1886-1964). Швейцарская художница, одна из родоначальниц ар-брюта. Мечтала стать певицей, но работала гувернанткой. Болела шизофренией, последние 40 лет жизни провела в психиатрических клиниках, ей казалось, что у нее роман с кайзером Вильгельмом II. Когда ей было около 50, начала рисовать карандашами на картонках и оберточной бумаге – в основном, исторических персонажей и героев фильмов и книг, вроде Наполеона, Манон Леско и королевы Елизаветы. К счастью, ее работы попали на глаза Жану Дюбюффе, так их и удалось сохранить. По мнению Дюбюффе, к концу жизни художница смогла побороть свою болезнь силой искусства – приняв ее и полностью отработав через творчество.
Мартин Рамирез (1895-1963). Американский художник-аутсайдер мексиканского происхождения, перебравшийся в США в возрасте тридцати лет и работавший на железной дороге. У Рамиреза началась параноидальная шизофрения, он перестал разговаривать, стал представлять опасность, был заключен в психиатрическую клинику. Там же, в возрасте 50 лет, начал рисовать. Когда его перевели в клинику в Калифорнии, его рисунки попали на глаза доктору Тармо Пасто, который и сам был художником-любителем – именно он стал приносить пациенту материалы для рисования и показывать его картины галеристам. От Рамиреза осталось более 300 работ, музей Folk Art в Нью-Йорке в 2007 году делал большую ретроспективу его картин: схематичных, болезненно детальных, изображающих бесконечные рельсы, мексиканские узоры и клаустрофобные тоннели.
Александр Лобанов (1924-2003). Важно упомянуть и постсоветских художников-аутсайдеров, во многом бывших жертвами жесткой советской системы бесчеловечного отношения к людям с ментальными особенностями. Александр Лобанов в семилетнем возрасте оглох от менингита, жил в школе-интернате для глухонемых, а позже – в психиатрической больнице, где и умер. Все это время он рисовал безумно-детализированные и милитаризированные автопортреты, а также портреты Сталина, Ленина, абстрактных красавиц и русских матросов. Обожал оружие и постоянно рисовал двустволки, однако насилия в его картинах нет – напротив, они милые и беззащитные, и оружие в них служит неким орнаментом и украшением. Лобанов тоже успел ухватить кусочек славы – в 1997 году его искусство попало в галереи, а в 1999 году он лично присутствовал на персональной выставке, посвященной его 75-летию, в Ярославском художественном музее. Работы Лобанова хранятся в музеях в Лозанне, Париже и Кельне, в 2001 году о нем сняли фильм во Франции.
Мария Примаченко (1908-1997). Украинских художниц этого жанра упомянуть еще важнее. Мария – украинская народная художница, яркая представительница жанра наивного искусства. Переболев в детстве полиомиелитом, она начала рисовать – отображая хрупкую трогательную красоту украинской природы и не боясь давать волю фантазии: так, из-под ее кисти выходили диковинные звери, птицы и растения. Знаменитой она стала при жизни: работы Примаченко выставлялись во всем мире, ей восхищались Шагал и Пикассо. Распорядилась своей известностью так, как могла – учила детей рисовать, создала свою школу-студию декоративного искусства. Когда началось российское вторжение в Украину, 12 картин Примаченко чудом удалось спасти из разрушенного обстрелом краеведческого музея в поселке Иванков под Киевом, где они хранились.
Полина Райко (1928-2004). Полина Райко не так известна, как Мария Примаченко, но о ней важно знать. Эта украинская бабушка из городка Цюрупинска (теперь Олешки) под Херсоном прожила трагичную жизнь: в детстве была угнана в Германию на работы и вернулась в разрушенную войной Украину; ее взрослая дочь погибла в автокатастрофе, муж вскоре умер, а сын-алкоголик избивал мать и пропил все вещи в доме, после чего умер от цирроза. В возрасте 70 лет бабушка, чтобы справиться с грустью, стала рисовать ангелов, райских тварей – полукотов-полусов – и печальных птиц на стенах своего пустого дома – больше было не на чем. Вся пенсия ее уходила на самые дешевые краски, поэтому соседи ее считали полусумасшедшей. Бабушка расписала каждый кусочек дома – нарисовала и себя в юности, и покойного мужа (она посадила его в лодочку, дала ему бандуру – чтобы не грустил – и нарисовала ему целую батарею бутылок, чтобы было что выпить). Последней работой, написанной ей перед смертью, был ее портрет на оборотной стороне зеркала, потому что во всех семи комнат дома не осталось свободного места. Только после ее смерти на ее искусство обратили внимание кураторы, арт-центр Пинчука использовал элементы ее росписей в выставках, о ней сняли документальный фильм «Рай».
На момент начала войны России в Украине дом-музей Полины Райко был еще целым (за ним ухаживали волонтеры) – несмотря на то, что Херсонщину жестоко обстреливали – об этом сообщается в материале Guardian за март 2022. Что с ним сейчас, неизвестно. «Мы выбрали символ нашего культурного сопротивления, – сообщили Guardian украинские журналистки из оккупированного Херсона, – Это голубь Полины Райко, нашей художницы».
Алена Киш (прибл. 1889 – 1949). Художница из Беларуси, которая делала дивные рисованные ковры с ирреальными фольклорными мотивами – просто потому, что не могла этого не делать. Она скиталась по деревням, предлагая людям свои услуги, создавая «маляваныя дываны» порой буквально за кусок хлеба. Людям ее фантасмагоричные ковры не всегда нравились, слишком уж они были космические. Детали ее биографии восстановить непросто, но по некоторым версиям, художница покончила с собой, утопившись в реке. В 1970-е белорусские художники каким-то чудом заинтересовались работами Алены (в частности, благодаря усилиям Владимира Басалыги, который видел в детстве ее ковры, и они произвели на него огромное впечатление) – им удалось собрать некоторое количество ее произведений. В 2013 году в Заславльском музее, где в основном хранится наследие художницы, прошла выставка ковров Алены Киш, в 2010 году о ней был снят документальный фильм «Маляваны рай» режиссером Галиной Адамович. Многие актуальные представители современного искусства Беларуси вдохновляются работами Алены.
Что можно было увидеть на ярмарке в Нью-Йорке?
Несмотря на то, что ярмарка была невероятно эклектичной – местами она походила на сеттинги для фильмов Питера Гринуэя или Яна Шванкмайера, местами – на модный и мета-модерновый Whitney Biennial, а порой превращалась в ясный и прозрачный трибьют арт-меньшинствам, чьи голоса теряются в институциализированных арт-потоках. На ней можно было, как обычно, проследить три главных направления: работы людей с ментальными особенностями, собственно американский фолк-арт (художники-самоучки «из народа») и творчество художников-визионеров, цель которых – сообщить миру некое важное послание либо поделиться сложной концепцией.
На ярмарке было немало работ, созданных на базе воркшопов и ателье, помогающих художникам с особенностями ментального и психофизического развития выразить себя и свой мир. Это и галерея Arts of Life/Circle Contemporary из Чикаго, и коллектив из Бронкса ArTech Collective, помогающий детям и взрослым с особенностями развития выразить себя творчески, и нью-йоркский воркшоп Pure Vision Arts, работающий с аутичными людьми и продающий вещички вроде паззлов из рисунков «магазинных котов» художницы Симоны Джонсон, продуктовых сумок с визионерскими урбанистичными фантазиями Армандо Нуньеза и подушечек с нью-йоркскими сюжетами Сюзан Браун.
Также в ярмарке участвовала немецкая студия KUNSTRAUM (Нюрнберг), созданная на базе арт-терапевтического центра для людей с ментальной инвалидностью. Каждый день работы на стенде обновлялись – это потому, что их покупали и приходилось вешать новые. Первым делом купили полотна с воображаемыми городами талантливейшего юноши Даниела Мозера – у него серьезные проблемы со зрением, а также некоторые социальные сложности; тем не менее, он счастлив присутствовать на выставке.
– Я нарисовал все эти города по памяти, но это память моего воображения, – рассказывает художник, проводя «экскурсию» по своему воображаемому Лондону, похожему на сказку, комикс и иллюстрацию к книге в духе «найди Дэвида Боуи» (много мелких деталей, человечков и домиков), – Я там не был никогда, но мечтаю. Может, и приеду когда-нибудь. В Нью-Йорк я тоже мечтал – и вот я здесь! А ведь я никогда не уезжал так далеко из дома. Это первый раз, такая большая выставка. Мне тревожно, так много людей, много звуков, все говорят тут и там, у меня мигрень с утра была. И я понял, что должен все время разговаривать с людьми, я так успокаиваюсь. Когда не говорю, оно все вокруг меня закручивается, как водоворот, и хочется забиться в угол. А когда я говорю, я возвращаюсь в реальность. И мне нравится, что я художник, что мои картины все видят, что мое творчество всем интересно.
Художников-самоучек представляют галереи Карла Хаммера из Чикаго и Марион Харрис (Нью-Йорк), а также уже давно зарекомендовавшие себя арт-дилеры вроде Cavin-Morris Gallery и Nexus Singularity (Нью-Йорк). В целом, почти каждая более-менее уважаемая галерея имеет в коллекции пару работ кого-то из заслуженных мастеров жанра. Некоторые галереи – например, Carl Hammer Gallery (Чикаго), презентовали практически аутсайдер-бинго: от Дарджера и Вельфли до Трейлора и Фрэнка Джонса. Ценников на таких картинах зачастую нет.
Галерист Эндрю Эдлин (Andrew Edlin Gallery) на вопрос о том, за сколько можно купить Дарджера, доверительно сообщил: от 750 тысяч долларов. Это средняя цена неплохой квартиры в Нью-Йорке. У Эдлина и без продаж Дарджера все хорошо – только что у него купили огромное интерактивное панно 84-летнего Тома Дункана, шотландца из Нью-Йорка, работающего в жанре Mixed Media и создающего сложные картины-скульптуры вроде «Портрет Тома с мигренью», на которую у художника ушло 20 лет.
Тем не менее, хватает и новеньких – дебютантов лишь на этой ярмарке, но не в мире искусства. Например, в первый раз выставляет своих подопечных галерея Feheley Fine Arts из Торонто с искусством инуитов – в том числе, неземной Шувинай Ашуна (Shuvinai Ashoona), которая уже 30 лет рисует мифические, смешные и нежные сюжеты из жизни коренных народов канадского Севера: инуитские женщины баюкают на коленочках маленьких зеленых моржей, осьминогов и полуутят-полурусалок, мужчина-олень в пальто купил в Apple Store айпод и держит его в черных копытцах, веселые монстры танцуют, кормят друг друга грудью и вытаскивают из промерзлой земли коренья.
На выставке можно полюбоваться и новыми классиками – например, графической серией портретов всех возрастов Элвиса Пресли с подробным жизнеописанием от визионера-астролога и архитектора из Бостона Пола Лафоллей (1935-2015). У Лафоллей был синдром Аспергера и одухотворенная страсть к детализированному science-арту в духе безумного изобретательства. Когда из-за диабета ему пришлось отнять ногу, Лафоллей потребовал протез в форме львиной лапы – потому что он был Лев по гороскопу. Жизнеописание Элвиса в виде восьми гигантских полотен – центральный объект выставки. Вокруг Элвиса все время толпятся какие-то разноцветные старушки.
Один из потенциальных классиков – Тимоти Вайли (Timothy Wyllie, 1940-2017), художник-телепат и визионер, а также музыкант и один из активнейших участников религиозного культа 60-х The Process Church, нарисовавший сотню психоделических сюжетов об Апокалипсисе. Вайли утверждал, что именно он когда-то угостил «Битлз» ЛСД, а также разговаривал с дельфинами, ангелами и инопланетянами. Галерею New Discretions с его творчеством познакомил Дженесис Пи-Орридж, притащивший галеристу Бенджамину Тишеру папку с полуабстрактными картинами, в центре каждой из которых зависал НЛО.
Многие галереи специализируются на конкретных художниках. Кто-то показывает подборку полотен техассца Вэлтона Тайлера (Valton Tyler), пишущего странные механистические сюрреальные полотна, связанные с техногенной катастрофой в Техас-Сити в 1947 году, когда из-за пожара на грузовом судне, перевозившем селитру, погибло 500 человек. Кто-то демонстрирует целый парад добродушных собачек и котиков Терри Таррелла – их пока что можно купить всего за 2-4 тысячи долларов. Таррелл в каком-то смысле американский Шагал – рисует большеглазых грустных людей, зверей и птиц, все у него куда-то летят, коты превращаются в рыб, улыбчивые псы парят в облаках, лошадки зависают в тумане, мужчины робко обнимают женщин, а ослики и зайцы гуляют по райским садам с девушками в цвету.
Одна из галерей решает объединить усилия с музыкантами и художниками в помощь Национального общества птиц Америки – и создает кураторское пространство «Мы – птицы» с картинками и скульптурами птичек, в рамках которого можно приобрести музыкальный бокс-сет с музыкой на птичью тематику от Йоко Оно, Лори Андерсон, Бека, Элвиса Костелло и других суперзвезд: это часть глобального проекта организации The Birdsong Project. Эта часть выставки очень впечатляет – насколько по-разному, оказывается, можно изображать птиц!
Публика, которая бродит по выставке, сама выглядит немножко как произведения искусства – яркие люди словно в карнавальных костюмах, похожие на киноперсонажей. Некоторые прицениваются к картинам: вдруг удастся дешево приобрести будущего классика?
Например, чернокожего художника-маргинала Эмитта Хайка (Emitte Hych) из штата Миссисипи. Может, это будущий Билл Трейлор? Эмитт фактически ровесник 20 века – родился в 1909 году и прожил целых 90 лет. Проработав тридцать лет на лесопилке, он вдруг решил стать поваром, а потом, совсем старичком, принялся рисовать гуашью цветных собачек и смешные фигурки людей. Галерея The Pardee Collection предлагала купить его работы за 800-1200 долларов – кто знает, может, спустя еще 90 лет эти собачки тоже будут стоить как квартира в центре Манхэттэна (пусть у Манхэттэна и нет центра, и мы это прекрасно знаем).
Популярен среди покупателей был и на первый взгляд веселый феминизм с травматичным подтекстом – например, металлические блюда с изображенными на них вагинами и молочными железами от галереи Билла Арнинга в Хьюстоне. Эти анатомические этюды художницы Тедры Каллэр Ледфорд стоили не очень дорого и радостно расхватывались посетительницами – причем, в основном, не самого юного возраста. «Я купила эту работу в память о своем отце, – поделилась одна из пожилых дам, приобретших блюдо с вагиной, – Он работал гинекологом».
Каждому удалось вынести с ярмарки или картину, или воспоминание, или как минимум знание о том, что можно не быть суперзвездой, не получать образования в дорогих институциях и не стремиться к мировому господству – достаточно лишь всю жизнь служить искусству, чтобы рано или поздно стать известным на весь мир.
Форум