Министр иностранных дел России Сергей Лавров в среду провел переговоры в Москве со своим коллегой из Ирана Джавадом Зарифом, который сделал остановку в российской столице на пути в Брюссель, – там Зариф встретится в четверг с главой внешнеполитического ведомства Евросоюза Федерикой Могерини, а также с министрами иностранных дел Великобритании, Германии и Франции, для обсуждения судьбы соглашения по иранской ядерной программе.
Эта же тема, а также судьба Сирии, были главными предметами беседы Лаврова и Зарифа в Москве. В ходе беседы Сергей Лавров заявил, что Россия безусловно поддерживает дальнейшее выполнение Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД) по ядерной программе Иран. Лавров подчеркнул, что Тегеран соблюдает свою часть сделки: «Мы отмечаем четкую констатацию генерального директора МАГАТЭ полного выполнения Ираном своих обязательств. Мы будем по-прежнему отстаивать жизнеспособность этой программы, ее важнейший вклад в укрепление региональной стабильности, в решение проблем нераспространения оружия массового уничтожения».
Иранский министр, в свою очередь, хвалил российско-иранское сотрудничество в сфере борьбы с терроризмом и инициативу Москвы о проведении переговоров между представителями Башара Асада и сирийской оппозицией на конгрессе в Сочи: «Сотрудничество между Ираном и Россией смогло сыграть очень эффективную роль в борьбе с терроризмом и экстремизмом в нашем регионе... Мы привержены тому, чтобы сотрудничать с вами, с нашими турецкими друзьями, двигаться вместе в одном направлении, с тем, чтобы на Конгрессе, который пройдет в Сочи, был найден путь к политическому урегулированию сирийского кризиса».
Москва и Тегеран очевидно сблизились за последние годы, результатом чего стал официальный государственный визит президента России Владимира Путина в Иран осенью прошлого года, в ходе которого аятолла Хаменеи призывал российского лидера оказать на Вашингтон экономическое давление. До этого состоялась сделка по продаже Россией Ирану комплексов ПВО С-300. Позже обе страны почти синхронно провозгласили себя победителями над «Исламским государством». Все это создавало впечатление укрепляющихся связей двух государств, настроенных критически по отношению к США.
Более того, 9 января появились сообщения о том, что турецкий МИД вызвал послов России и Ирана для легкого внушения по поводу бомбардировки сирийской авиацией вооруженных формирований умеренной сирийской оппозиции в Идлибе. Таким образом, Анкара фактически продемонстрировала, что считает Россию и Иран союзниками друг для друга, как минимум, в том, что касается ситуации в Сирии
Однако эксперты, опрошенные корреспондентом Русской службы «Голоса Америки», говорят, что это союзничество – только видимое, а подходы двух стран даже к будущему Сирии могут серьезно разойтись.
Александр Шумилин: Иран затягивает Россию в «сирийское болото»
Директор Центра анализа ближневосточных конфликтов, сотрудник Института США и Канады Александр Шумилин отмечает, что Россия после восстановления контроля Асада над Алеппо начала стремиться к переводу ситуации в Сирии в политическое русло, а Иран в этом не заинтересован: «Путин уже год как хочет конвертировать военные успехи в политический результат, без которого у него выйти из Сирии шансов никаких нет. А Иран на протяжении всего этого года, делая вид, что он тоже заинтересован в переговорах, на самом деле бойкотировал и жестко фиксировал свои позиции – ни шагу назад, ни пяди земли не отдадим, т.е., неготовность к компромиссам очевидная. Именно эта схема лежит в основе расхождений между Ираном и Россией на протяжении последнего года, и это расхождение – стратегическое».
Из-за отсутствия единства между Россией и Ираном в подходе к переговорам по Сирии сдвинуться с мертвой точки не получается, объясняет Шумилин: «Иран все больше затягивает Россию в сирийское болото, и вырваться из него на данном этапе вне каких-либо переговорных процессов – будь то Женева, Астана или Сочи – невозможно. А все эти процессы блокируются Асадом и Ираном. Астана проявляет свою неэффективность, и снижение полезности наблюдается с каждым месяцем. Зоны безопасности перестают работать, сейчас в Идлибе – наступление войск Асада на позиции повстанцев вопреки договоренностям. А в Сочи представители всех ведущих повстанческих группировок отказываются ехать просто как факт, априори. Переговорные треки не работают».
Эксперт уверен, что Иран, не позволяя перевести ситуацию в политическую плоскость, вынуждает Россию союзничать с ним по необходимости: «Тупик в переговорном процессе – значит, зависание в Сирии, а если зависание – остается необходимость взаимодействия с Ираном, несмотря на давление со стороны Израиля и Турции. Ибо поддерживать режим Асада можно только совместными усилиями, а не отдалением Тегерана от Москвы и наоборот».
Внутрисирийский конфликт, говорит Александр Шумилин, опять становится стержнем происходящего вокруг Сирии: «Завершение операции по ликвидации ИГИЛ привело к тому, что на передний план вышло главное ядро сирийского конфликта – гражданская война. Она не утихает, оппозиция не сдается и требует ухода Асада. Этот конфликт становится менее интенсивно протекающим без очевидных перспектив выхода из него в условиях, когда подразделения России и Ирана становятся приоритетными объектами для нападений повстанческих группировок».
«Сближает это Россию и Иран? Наверное, сближает, хотя это противоречивое сближение, вынужденное, когда обе стороны не сильно довольны друг другом – в частности, в Иране очень плохо восприняли слова Путина о сокращении контингента в Сирии. Но в России вообще опасаются, как бы иранский режим в дополнение ко всему еще и не рухнул: тогда ведь вообще рухнет все, ради чего принесено столько жертв и провозглашено столько побед», – заключает Александр Шумилин.
Владимир Сажин: это не союзничество, а ситуационное партнерство
Старший научный сотрудник Института Востоковедения РАН, специалист по Ирану и российско-иранским отношениям Владимир Сажин тоже не видит Москву и Тегеран в качестве реальных союзников даже после их совместных действий в Сирии: «Никакого союзничества нет. Это ситуационное партнерство, «союзничество» – очень серьезное слово, которое требует от участников этого союза совершенно других отношений. Конечно, в каких-то ситуациях отношения более близкие, но в каких-то – они расходятся».
При этом основной предмет разговора между Лавровым и Зарифом, напоминает Сажин, – это именно то, в чем стороны абсолютно согласны: «Прибытие в Москву господина Зарифа связано, прежде всего, с СВПД. Я думаю, что с начала ядерной эпохи, то есть с 1945 года, не считая, конечно, Договора о нераспространении ядерного оружия, Соглашение – наиболее важный документ, который показывает, что международное сообщество может обуздать амбиции страны, которая в своих планах рассчитывает на владение ядерным оружием».
Эксперт полагает, что в случае обсуждаемой в США возможности выхода из СВПД, подобное развитие событий, прежде всего, отрицательно скажется на самих США: «Америка останется в одиночестве, так как Европа чрезвычайно заинтересована в сохранении этой сделки, в сохранении процесса выхода Ирана из изоляции и из санкций, которые были наложены на Иран, что предоставляет возможность и мировому бизнесу активно действовать в Иране. В этом заинтересован, может быть, в первую очередь именно Евросоюз и Британия. Такие действия США, как разрушение СВПД, конечно, отрицательно воспринимаются во всех столицах Европы, а также в Китае и России».
Владимир Сажин обращает внимание на то, что Москва и Тегеран в Сирии могут столкнуться в борьбе за влияние на Асада: «Сейчас предстоит решать проблемы будущего Сирии. Влияние Ирана значительно в Сирии, и я не знаю, устраивает это Россию, или нет. В определенной степени Россия и Иран уже становятся какими-то конкурентами в этой стране – я не вполне уверен, что Россия заинтересована в том, чтобы Иран в Сирии или, во всяком случае, в окружении режима Башара Асада занял серьезные позиции, которые бы каким-то образом воздействовали на влияние России там же».
