Крошечные поселки, ютящиеся в отдаленном уголке Свердловской области, на Урале превратились в бледную тень былого. Для немногочисленных местных жителей узкоколейная железная дорога – единственная связь с внешним миром.
Пути заканчиваются в поселке Калач, где проживает всего десяток человек – все взрослые.
С распадом СССР лесной промысел в этом регионе пошел на убыль, и люди начали уезжать в поисках работы в Екатеринбург с его процветающей сталелитейной промышленностью или в другие крупные города.
Еще 30 лет назад в Калаче проживали около 600 человек. «То-то было время», – вспоминает Александр, раньше работавший в лесной промышленности.
Он еще помнит времена, когда в поселок регулярно приезжали поезда, вывозившие лес на железнодорожный узел в Алапаевске. Поездка по этой железнодорожной ветке на построенном 50 лет назад дизель-поезде напоминает путешествие в прошлое.
Поезда приходят в поселок лишь несколько раз в неделю, поэтому некоторые жители Калача используют для передвижения моторизованный вагон «Пионер», который местные прозвали «Беда» за то, что он часто сходит с путей. Около 90 процентов населения Свердловской области, составляющего 4,5 миллиона человек, живут в городах. Те же, кто остался в отдаленных сельских районах, выкручиваются, как умеют.
В Калаче нет ни стационарных телефонов, ни мобильной связи. Электричество провели лет десять назад, но включают его лишь на несколько часов по вечерам.
Впрочем, даже это заметно улучшило жизнь 62-летнего Сергея. «Раньше было скучно, – рассказывает Сергей, ухаживающий за 86-летней матерью, одной из самых пожилых жительниц поселка. – Я ложился спать в восемь вечера и часами вертелся с боку на бок».
Большинство жителей Калача, самому молодому из которых 34 года, практически всем обеспечивают себя сами. Хлеб привозят на поезде. Коров в деревне больше не держат, их сменили овцы.
«Мы сами выращиваем продукты, – говорит Сергей, сидя в комнате, стены которой увешаны иконами. – Картошку, помидоры, огурцы. Что нам еще надо?»
Вдруг он ни с того ни с его вскакивает с места и выходит из комнаты, вернувшись с аккордеоном, и принимается наигрывать мелодию, которой научил его отец. Подобное спонтанное гостеприимство вполне типично для людей, которые встречались мне за время путешествия вдоль железной дороги.
В поселке Строкинка, где живет около 20 человек, я познакомился с машинистом поезда Александром Кузнецовым. Для него российские железные дороги, на которых работают около миллиона человек, стали семейным делом – его отец и дед тоже были железнодорожниками.
В силу изолированного положения поселков возникают трудности с медициной. Одна из жительниц родила своего сына Егора, которому сейчас уже 6 лет, в поезде по дороге в роддом в Алапаевске.
Чтобы проехать всю железнодорожную ветку длиной 150 км от начала до конца, потребуется около восьми часов. Дорога проходит мимо города Санкин с населением около 600 человек, где жители Калача получают почту, а некоторые и пенсию. В дни, когда выдают пенсию, в город приезжают продавцы одежды.
В Санкине меня застал снег. В центре города я наткнулся на списанный железнодорожный вагон. Вдруг из окна соседнего здания донесся стук – это культурный центр города, и там сидят четыре женщины среднего возраста: Елена, Ольга, Татьяна и Галина.
Они пригласили меня зайти, но каждый раз, как я брался за фотоаппарат, прятали рюмки с водкой, заслоняя их ладонями. Вскоре мы уже начали обмениваться историями и произносить тосты за здоровье друг друга, как принято в России.
А чуть позже дошло и до пения: Галина исполнила для нас песню под названием «Темный