Умерла кинорежиссер Кира Муратова. Ей было 83 года. О смерти Киры Георгиевны, наступившей после тяжелой болезни, сообщил ее муж – художник и драматург Евгений Голубенко.
Муратова ушла из жизни в Одессе, городе, ставшем для нее родным и любимым. Здесь, в начале 60-х, она начала снимать кино по окончании ВГИКа. А родилась она в Бессарабии (нынешняя Румыния) в 1934 году. Затем, в годы войны, до эвакуации жила в Кишиневе.
Как мы знаем, кино действует на людей по-разному. Но горестно бушующий океан социальных сетей, оплакивающий уход выдающегося и любимого мастера, выкристаллизовал в качестве рефрена одну, на удивление общую эмоцию. На финальном эпизоде одного из лучших, если не лучшего фильма Муратовой «Долгие проводы», почти все признаются, что плакали: и женщины, и мужчины, и романтики, и скептики, и профи кино, и любители, в общем, самые разные люди.
Кадр из фильма «Короткие встречи»
Кира Муратова при жизни стала классиком советского и мирового кино. Она сняла полтора десятка полнометражных фильмов на Одесской киностудии и на «Ленфильме». Достаточно назвать, помимо «Долгих проводов», такие этапные картины, как «Короткие встречи», «Перемена участи», «Астенический синдром», «Настройщик», «Два в одном». В 2012 году после фильма «Вечное возвращение» она объявила об уходе из кинематографа.
Кадр из фильма «Вечное возвращение»
«Мне не надо, чтобы про меня снимали документальное кино. Дневники и всё, что когда-то писала, хочу сжечь, уничтожить. И пепел мой развейте, раздуйте и на помойку меня выбросьте, отдайте в зоопарк на съедение зверям. Хочу, чтобы от меня остались только фильмы — и всё».
Так могла сказать только она, Кира Муратова. Человек бесстрашный и честный, чуждый любой рисовки и тщеславия, любого самовосхваления.
Да, ей вручали призы, в том числе, и очень значимые, но она никогда не почивала на лаврах, никогда ее не занимали мишура светской жизни, тусовочные сиюминутные радости. А вот радость возвращения с цензурной «полки» на волне перестройки ее двух ранних замечательных фильмов, «Долгие проводы» и «Короткие встречи», она ощутила сполна. Как и дорожила вниманием зрителей к своим фильмам и в своей стране, и за рубежом.
Ее герои, говоря словами Окуджавы, «люди невеликие», более того, странноватые, необычные, добрые, рассеянные, закомплексованные, со своими «тараканами» и увлечениями (так, «Увлеченья», назывался один из ее фильмов). Ее герои сталкивались и взаимодействовали в крайне необычных и в то же время вполне будничных обстоятельствах. Они бесконечно долго выясняли отношения, порой повторяясь в своих аргументах и риторике как заезженная пластинка, и становилось ясно, что именно человеческая сердцевина всего сущего принципиально важна для режиссера.
Режиссер-демиург, она умела увидеть в известных актерах то, что не могли увидеть самые талантливые ее коллеги. Умела каким-то мистическим образом настроить их психологические вибрации на ту единственную волну, которую сама ощущала. И поэтому то, что сыграли в ее фильмах Владимир Высоцкий и Олег Табаков, Зинаида Шарко и Нина Русланова, Рената Литвинова и Алла Демидова, они не могли повторить в других своих ролях. Пожалуй, только одной Ренате Литвиновой удалось «законсервировать» и даже развить в своих режиссерских опытах фирменные муратовские интонации.
«Киномир Муратовой отличается от привычных нам кинематографических миров и уже одним этим может вызывать раздражение консервативного зрителя, – пишет о ней в своей книге «Муратова. Опыт киноантропологии» философ, теоретик киноискусства, профессор Нью-Йоркского университета Михаил Ямпольский. – Муратова в первую очередь привлекательна для меня тем, что стоит в стороне от обанкротившейся отечественной кинотрадиции».
Да, она была и остается одиночкой – и в Советском Союзе, и в постсоветской независимой Украине, патриотом которой стала Муратова.
«Ее отличала неукротимая самостоятельность видения, понимания людей, – пишет о Муратовой драматург Александр Гельман. – Характеры, которые живут в ее фильмах, особенно характеры женщин, изображены исчерпывающе, навечно. Она верила в особенности своего дарования, доверяла себе без колебаний, училась только у самой себя, совершенствуя свое неповторимое мастерство от картины к картине. Большую часть жизни ей жилось трудно, бедно, но она никогда не жаловалась».
И ведь верно: ее фильмы не подверстываются ни под один стилистический и концептуальный тренд. Можно много говорить о родовой близости с Чеховым, Хармсом, Ионеско, Бунюэлем, но никто из кинорежиссеров новых поколений не может похвастать тем, что впитал и освоил муратовскую школу «повседневного сюрреализма».
«Мне казалось, что она одна на всем свете меня понимала, – пишет в Facebook кинокритик и журналист Екатерина Барабаш. – Только она объяснила мне, наконец, почему не надо стыдиться и стесняться того, что я маленькое нелепое существо. Только ей я поверила, что Бог, придумывая формулу человека, специально сделал крохотную ошибку, зная, что любить идеал невозможно. Мне хотелось жаться к ней, к этой дюймовочке в рыцарских доспехах, и я миллион раз пересматривала "Долгие проводы", и видела себя, и плакала – по-детски, морща нос и втягивая сопли, потому что никто лучше Муратовой не показал любовь, нежность, тревогу, раздражение, хрупкость и силу нелепых персонажей в нелепых обстоятельствах. Она умерла в день рождения Пушкина. Словно один гений вдохнул, другой – выдохнул...».