В Дагестане нарастают столкновения между силовыми структурами и местным вооруженным подпольем. Всю последнюю неделю в разных районах республики и в Махачкале шли бои.
Министерство внутренних дел Дагестана сообщает в понедельник на своем сайте о расстреле сотрудника в Губдене. Офицер и его дочь погибли, супруга – ранена.
С пятницы по субботу в Махачкале произошло три серьезных инцидента. В столкновении с боевиками, блокированными в жилом доме, погибли два сотрудника милиции и ранены шесть. Убиты два боевика. В этот же вечер в другом районе Махачкалы под колесами патрульного автомобиля взорвалась управляемая бомба. Контужено четыре сотрудника милиции. Часом позже неожиданное продолжение получила спецоперация, начавшаяся в другом квартале столицы Дагестана накануне утром. Террорист-смертник атаковал внешнее кольцо милицейского оцепления. Взрывом убиты два сотрудника милиции, 44 получили ранения. Спецоперация в соседнем квартале завершилась в субботу вечером, в ней также погибли два спецназовца и двое боевиков.
«Дагестанизация» Дагестана
Военные столкновения в Дагестане происходят ежедневно. Общественная комиссия по Северному Кавказу при президенте России в сентябре выпустила доклад, в котором назвала положение критическим и неконтролируемым.
Однако даже в регионе, раздираемом насилием, некоторые события выпадают из разряда типовых и позволяют экспертам утверждать, что Дагестан на пороге гражданской войны.
Во-первых, линия фронта пришла в семьи: в Дербенте после ночного боя в убитом боевике узнали сына начальника уголовного розыска; в Кизылюрте два брата погибли в спецоперации по разные стороны огня – глава администрации села и его младший брат-боевик.
Во-вторых, в Дагестане формируется альтернативная милиция по типу чеченской гвардии Рамзана Кадырова. Мобилизуют в эти отряды бывших ополченцев 99-го года – тех дагестанцев, кто встал на сторону федеральных сил во время вторжения в республику отрядов Басаева и Хаттаба. Что в конечном итоге призвано углубить раскол в обществе, приведя к «дагестанизации» Дагестана, если назвать это по аналогии с термином «чеченизация Чечни».
В третьих, конфликт между суфиями и салафитами внутри Дагестана стал одним из определяющих ситуацию факторов. «Борьба за умы и сердца... становится все более ожесточенной. Сегодня граница этой войны прошла через каждый дом, она расколола семьи, разорвала отношения между друзьями», – так начинается сообщение на первой странице сайте дагестанского вооруженного подполья jamaatshariat.com Статья посвящена различиям между истинными мусульманами и заблудшими сектантами. Первые, по мнению автора, те, кто иповедует салафизм, вторые – адепты суфизма.
Хотели в переговорщики – назначили в судьи
В пятницу, 24 сентября, в Махачкале члены правительства и руководители силовых структур Дагестана провели консультативную встречу с группой исламских ученых, обединившихся в ассоциации под названием «Ахль аль Сунна».
Руководитель ассоциации Аббас Кибедов рассказал «Голосу Америки», что встречи с правительством они добивались восемь месяцев. В начале 2010 года участники ассоциации составили обращение к руководству Дагестана, где изложили свое видение причин эскалации напряженности, описали варианты разрешения и предложили себя в качестве посредников в переговорах с «теми, кто воюет».
А.Кибедов говорит, что его ассоциация пользуется уважением молодежи в отличие от Духовного управления мусульман, которое «полностью себя дискредитировало». Как сторона «нейтральная» исламские ученые считали, что их знания помогут властям понять проблемы молодых и найти компромисс. Результатами встречи Аббас Кибедов разочарован: «Им не интересны наши предложения, они просто хотят, чтобы мы выступили с публичным осуждением-фетвой против тех, кто в лесу».
А.Кибедов считает, что причина проблем в Дагестане – ошибочная религиозная политика власти, он уверен, что разделение на «плохих салафитов» и «хороших суфиев» порочно. По его словам, применение этих терминов служит расколу в обществе: «Государство выбрало неправильную политику по отношению к религии. У нас тем, кто называет себя суфиями, покровительствуют, и они имеют все. Те, кого государство называет ваххабитами или салафитами, стали изгоями – их преследуют и уничтожают. Эта политика расколола общество и поставила на грани катастрофы. Мы в состоянии войны».
Существование в Дагестане довольно активного исламского вооруженного подполья, провозгласившего своей целью отказ от норм светского государства и установление шариата, руководителю ассоциации «Ахль аль Сунна» не кажется неразрешимой проблемой.
«Как мусульманин, я не могу быть довольным никакими другими законами кроме исламских. Но это не значит, что нужно воевать. Даже то, что эта молодежь там пишет, что воюет за ислам, не означает, что причины войны именно в этом – мне ислам запрещает поднимать оружие против тех, кто не препятствует мне свободно исповедывать мою религию. А власть, преследуя и подавляя их, формально делает их борьбу справедливой с точки зрения ислама», – говорит Аббас Кибедов.
Единственный выход, – говорит он, – легализация подполья «Постепенный вывод из леса тех, кто еще не безнадежен. А там таких много».
Пиар против реальной политики на Кавказе
С позицией дагестанского ученого частично согласен российский политолог Сергей Маркедонов. Он говорит, что необходим дифференцированный подход: «Люди уходят в подполье по разным причинам: кто-то – из-за личной вендетты, кто-то от безысходности, а кто-то по убеждению. Поэтому должен быть разный подход: кого-то можно тихо без излишней огласки легализовать, а кого-то... До сих пор мы видели только пиар акции – не было реальной политики урегулирования».
Эксперт очень критически оценивает политику Кремля на Кавказе, считая, что практика «дистанционного управления» способствовала кризису власти на Кавказе и увеличила пропасть между Россией и мятежными территориями.
С.Маркедонов пессимистически оценивает попытки властей в Москве и Махачкале взять ситуацию под контроль: «Все меры, которые сейчас Москва пытается применить в Дагестане: это и формирование местного ополчения, и увеличение присутствия армии – это все показатель вакуума власти, который сейчас пытаются заполнить видимостью присутствия. Я не думаю, что это поможет».
С.Маркедонов также, как и Аббас Кибедов против злоупотребления терминами салафиты и ваххабиты: «Если задача власти – дальнейшая радикализация, то все делается правильно в религиозной политике», – заключает Сергей Маркедонов.
Сбой в системе, построенной КГБ
Российский профессор Георгий Мирский – один из самый авторитетный исследователей ислама и политолог, не считает, что с салафитами можно идти на переговоры. По его убеждению, это люди, «которые борются против власти, кторые во многом следуют Бен Ладену и Аль Кайде, многие из них считают, что там надо создать Халифат.
«Они действительно представляют собой угрозу и дестабилизируют обстановку», – заявил профессор.
Вместе с тем, Г.Мирский отмечает, что власть оказалась в затруднительном положении, не имея опоры на местах в виде достаточно лояльных духовных лидеров: «Ведь раньше мусульманские муллы и имамы должны были сотрудничать с КГБ. Они, естественно, все состояли на учете, все должны были докладывать о своих контактах – это были свои проверенные люди. Но многие из них уже побывали в арабских странах, они уже тоже не считаются настолько надежными. И власть не знает, как тут быть: полностью ориентироваться на старых духовных лиц – это беперспективно – молодежь к ним не прислушивается».
Причины недоверия молодежи к власти и муллам и имамам «старой школы» эксперт видит не в религии, а в социальной несправедливости: «Под влиянием безработицы, бесперспективности и произвола властей, засилия новых начальнических кланов – под влиянием всех этих факторов все больше молодежи склоняется на сторону более радикальных исламистских группировок. И как из этого можно выйти, и что может получиться – пока что никто не знает», – заключает Георгий Мирский.
Кавказскому подполью с Аль Кайдой не по пути
С выводами российского ученого категорически не согласен американский политолог Пол Гобл. «У многих есть большое искушение сравнивать и связывать кавказское исламское подполье с Аль Кайдой. Это неправильно. Даже у самой радикальной части кавказских исламистов, не гнушающихся насильственными методами, похожими на методы Аль Кайды – нет общих задач и целей с Аль Кайдой. В их цели не входит свержение всех «неверных» правительств мира, поработивших мусульман, как хочет Аль Кайда. Но самое главное – они не готовы и не желают поступаться своими местными этническими интересами, занимающими очень важное место в их политической программе. Что для Аль Кайды, категорично отрицающей национальность в исламе, – совершенно чуждо», – сказал Пол Гобл «Голосу Америки».
Эксперт считает, что линия между суфиями и салафитами в Чечне и, особенно, в Дагестане, пролегла практически через каждый дом и даже государственные учреждения. Но в Чечне, в отличие от Дагестана, суфии относятся и к сторонникам власти, и к противникам. Тогда как в Дагестане салафиты составляют основу вооруженного сопротивления государственному режиму, а суфии – оказались в какой-то степени на одной стороне с властями. Это противостояние, – полагает Пол Гобл, – будет только возрастать, оказывая все большее влияние на политику и жизнь региона в целом.