Джон Маккейн: Я смотрел в глаза господина Путина и видел только три слова: К-Г-Б
Джон Маккейн и Барак Обама
Журналист Джим Лерер: Сенатор Обама. Как вы видите отношения между Россией и США? Видите ли вы их как противостояние двух конкурентов? Или врагов? Или как потенциальных партнеров?
Барак Обама: Если посмотреть на то, что произошло за последние несколько недель и месяцев, то, как мне кажется, должен быть пересмотрен целиком весь принцип наших отношений, потому что обновленная и крайне агрессивная Россия является угрозой стабильности и мира в регионе. Ее действия в Грузии неприемлемы. Они были неоправданными.
Очень важно, чтобы следующий президент дал России ясно понять, что мы намерены следовать нашим шестисторонним, – вернее, шести пунктам мирного договора. Они должны уйти из Южной Осетии и Абхазии. Для нас очень важно единство наших союзников, и мы обязаны объяснить России, что в 21 веке ты не можешь быть супердержавой, или просто державой, и действовать как диктаторское государство 20 века.
Мы также должны убедить молодые демократии в этом регионе – вы знаете: эстонцев, латышей, литовцев, поляков и чехов – что мы будем поддерживать их в их стремлениях. Они – члены НАТО.
А в отношении таких стран как Грузия и Украина, я думаю, мы должны настаивать на том, что они свободны вступить в НАТО, если они соответствуют требованиям, выдвигаемым этой организацией.
Мы не можем вернуться к позиции, которая сложилась во время «холодной войны». Мы понимаем, что у нас есть общие интересы.
Один из них – нераспространение оружия массового уничтожения. У них есть не только 15 тысяч ядерных боеголовок, но они намерены сделать еще 40 тысяч. И какая-то часть этого оружия может попасть в руки «Аль-Кайды».
Это те вопросы нераспространения ядерного оружия, которыми я руководил в Сенате, работая с республиканцами, высокопоставленными членами сенатского комитета по международным отношениям, Диком Лугаром.
Это та область, в которой мы должны сотрудничать с Россией. Но у нас должен быть президент, который не будет иметь дел с Россией, основываясь на том, что он посмотрел ему глаза и увидел его душу.
Вы должны иметь дело с Россией, основываясь на национальных интересах США. И мы обязаны понимать, что их поведение в последнее время требует жесткого отношения международной общественности и наших союзников.
Джим Лерер: Сенатор Маккейн, вам две минуты о России.
Джон Маккейн: Мне было очень интересно наблюдать за реакцией сенатора Обамы в отношении российской агрессии против Грузии. Его первое заявление было таким: обе стороны должны сдерживаться. И такое высказывание несколько наивно.
Он не понимает всей серьезности таких действий против Грузии. Сегодняшняя Россия – страна, которой руководят аппаратчики КГБ с огромными суммами нефтедолларов.
Я смотрел в глаза господина Путина и видел только три слова: К-Г-Б. И их действия в отношении Грузии – неприемлемы. Я не верю, что мы вернемся к временам «холодной войны». Я уверен, что этого не произойдет. Но я также верю в то, что мы должны служить опорой для наших друзей и наших союзников.
Это была не только конфликт между Россией и Грузией. Это имело прямое отношение к энергетике. Через Каспийское море, Грузию и Турцию проходит нефтепровод, и, конечно же, мы знаем, Россия контролирует другие энергетические источники, которые поступают в Европу. Не случайно президенты Латвии, Эстонии, Литвы, Польши и Украины прилетели в Тбилиси, – где я провел много времени с прекрасным молодым президентом Мишей Саакашвили – и проявили солидарность с ним. Они очень обеспокоены угрозой России – возродить старую советскую империю.
Я думаю, русские должны понимать, что мы будем поддерживать – мы, США, – будем поддерживать вступление – с помощью естественного процесса – вступления Грузии и Украины в НАТО. Мы также должны дать понять России, что она нарушает условия мирного договора, посылая дополнительные войска в Абхазию и Южную Осетию.
Кстати, однажды я побывал там, мы проезжали на автомобиле, и я видел огромный плакат. И там – а это грузинская территория, – там была огромная фотография Владимира Путина и надпись: «Владимир Путин – наш президент». Русские намерения были очень понятны. Они только ожидали подходящего момента.
Это очень трудная ситуация. Мы хотим сотрудничать с Россией, но у нас также есть все права требовать от русских поведения – во всех отношениях – поведения страны, которая уважает международные законы и соответственно с ними себя ведет. И следите за Украиной. Все, что происходило, имеет прямое отношение к Украине, Крыму, где в Севастополе расположен российский флот, и к политическому кризису в Украине, конфликту между Тимошенко и Ющенко – все это очень серьезные проблемы.
Итак, следите за Украиной, и давайте сделаем все возможное, чтобы украинцы понимали – мы их союзники и друзья.
Джим Лерер: Сенатор Обама, можете что-нибудь возразить?
Барак Обама: Нет, я думаю, что мы с сенатором Маккейном единодушны во многих вопросах. Но это очевидно, что я не согласен с его высказыванием о нашей первой реакции на действия России против Грузии. Я немедленно заявил, что это было незаконно, и высказался против вхождения российской армии на грузинскую территорию.
Я хотел немедленного перемирия и прекращения насилия. Я был первым, кто сказал, что мы должны восстановить грузинскую экономику и призвал выделить им миллиарды долларов, чтобы помочь, потому что частично в намерения России входило ослабление экономики до момента, пока грузинский народ не сменит президента Саакашвили на кого-то другого, кто больше подходит Путину.
Здесь важны два момента, которые необходимо учитывать, когда речь идет о России. Первое: мы обязаны предвидеть и предупреждать какие-то из этих проблем. Возвращаясь к событиям в апреле, я предупреждал администрацию, что российские миротворцы находятся на грузинской территории. Это не имело никакого действия. И что нам необходимо было сделать – это заменить их на международных миротворцев, и тем самым решить кризис прежде, чем он разгорится. Этого не было сделано, но если бы это произошло, возможно, мы бы избежали сегодняшней проблемы.
Второе: энергетический вопрос. Россия, как уже сказал сенатор Маккейн, частично возрождается, и Путин чувствует силу из-за притока нефтедолларов. Это значит, что мы, как одна из стран, потребляющих больше всего нефти, должны иметь энергетическую стратегию не только для того, чтобы сотрудничать с Россией, но и с другими трудными странами, о которых мы уже говорили – Иран, Венесуэла – мы должны, да, должны увеличить местное производство нефти и офшорное бурение.